"Рустам Ниязов. Ошибка Смольникова " - читать интересную книгу автора

этого было мало. Тем более - без бронежилетов, без касок, без щитов, без
шашек и автоматического оружия.
Он искал глазами чужого наблюдателя, человека, который должен был
оставаться снаружи и охранять гостей. Если эти люди пришли сюда за тем же,
что и он, то они знают что делают, а, следовательно, действуют по всем
правилам. Наблюдатель обязательно должен был быть. Он мог походить на самого
банального ночного прохожего, стоящего вдали от света фонарей. В другом
случае, он мог сидеть в машине, припаркованной где-то неподалеку. Если
Сухрабу удалось бы снять наблюдателя по-тихому, то он вполне мог пойти на
перехват чужаков.
Сухраб вернулся в джип. Торопливо, даже судорожно, вынул из верхнего
кармана пиджака пластиковый цилиндрик с таблетками, и забросил одну под
язык.

30 минут до инфицирования

Майор принял сладкую крупинку нитроглицерина, потому что боялся
сердечного кризиса. В последнее время он чувствовал себя неважно. Пару
месяцев назад, на медкомиссии, молодая врач вытащила из маленького
портативного кардиографа листок бумаги и нахмурила свой лобик. Она взяла
карандаш, чиркнула что-то на кардиограмме и показала ее майору.
- Вот эти "эстэшки" мне совсем не нравятся, - сказала она в ответ на
его недоуменный взгляд.
- Я не разбираюсь в ваших терминах, что означают эти самые "эстешки"? -
спросил он.
- Это означает, господин майор, что надо бы вам педальки понажимать...
- Какие еще педальки? - совсем растерялся Сухраб.
Что это еще за педальки, он узнал уже в алматинском кардиоцентре, где
его без очереди приняла Зоя Владимировна Самойлова, врач высшей категории.
Медсестра проводила его в комнатку с велоэргометром, закрепила на его теле
датчики и попросила крутить педали с постоянной скоростью один оборот в
секунду. Сначала ему это показалось даже забавным, но с каждым разом
медсестра увеличивала нагрузку, и сохранять прежнюю скорость стало очень
трудно. В загородном тренировочном зале, принадлежавшем спецназу "Арыстан",
куда ездили офицеры не только из КНБ, но и из других ведомств, включая
внутренние войска, он предпочитал работать со штангой и другими тяжестями.
Всякие там беговые дорожки и велосипеды не любил и не понимал, какой может
быть от них кайф. Да и бегал он хорошо, возрастные свои нормативы перекрывал
шутя.
Долго в тот день майор просидел в кабинете врача. Маленькая черная
мушка, едва проснувшаяся от зимней спячки, апатично летала по кабинету. На
экране компьютера мельтешила заставка в виде четырехцветного флага
"Windows". Врач изучала его кардиограмму с карандашиком, надев очки. Время
от времени она поднимала голову и беседовала с ним тихим монотонным голосом.
Под стать ей самой и всему интерьеру, были и мерно тикающие настенные часы,
такие же механические и беспристрастные.
Сухраб слушал этот бесконечный "тип-тип-тип..." и в душе у него
постепенно становилось так кисло и сумрачно, словно он потерял кошелек или
получил известие о смерти родственника. Исподволь, минута за минутой, к нему
приходило понимание того, что спокойная жизнь, полная надежд и уверенности,