"Пещера Лейхтвейса. Том второй" - читать интересную книгу автора (Редер В.)

Глава 88 ЖИВАЯ РЕЙНСКАЯ ФОРЕЛЬ

Вернувшись вечером домой, Иост был крайне удивлен приветливостью Ганнеле, ласково встретившей его. До сих пор еще не случалось, чтобы она вышла к нему за ворота принять лошадь. Пока работник обтирал вспотевшее животное, она взяла у мужа хлыст и перчатки. В комнате его ожидал еще больший сюрприз: стол был накрыт на две персоны, на белоснежной скатерти стояли несколько бутылок вина. В вазе благоухали лучшие цветы из сада.

Ганнеле нельзя было узнать. До сих пор Иосту приходилось ужинать всегда в одиночестве, потому что Ганнеле под предлогом головной боли уходила к себе. Сегодня же она села рядом с мужем за стол.

Служанка принесла жаркое, затем пирожное, которое Иост особенно любил; Ганнеле накладывала ему самые лучшие куски, затем налила ему полный стакан вина. Женщина, до безумия влюбленная в своего мужа, не могла бы с большей нежностью и вниманием ухаживать за ним. Рыжий Иост был вообще хитрой лисой и имел отличное чутье в делах, где шла речь о барышах и выгодах, но перед женской хитростью пасовал.

В этот же день Ганнеле имела в лесу свидание с одной нищей, следствием чего и была ее любезность к мужу. В пять часов после обеда, когда Ганнеле сидела одна в лесу под тремя большими соснами, из-за кустов вышла бедно одетая женщина, с накинутым на голову черным платком. В руке она держала палку, на которую опиралась. Нищая казалась больной: она останавливалась на каждом шагу, тяжело дышала и осматривалась кругом, как будто боясь, чтобы с нею не сыграли какой-нибудь плохой шутки. Очевидно, дети в деревне часто дразнили ее и издевались над ней, и это придавало ей робкий и трусливый вид.

— Подайте милостыньку, добрая госпожа, бедной больной женщине, — протянула руку нищая.

Не говоря ни слова, Ганнеле достала кошелек и вынула из него серебряную монету. В то же самое мгновение нищая спустила платок с головы и перед изумленной Ганнеле предстала молодая красавица с чудными золотистыми волосами. Такие волосы могли украшать голову только той женщины, о которой ходило так много рассказов, которая променяла герцогский дворец на разбойничью пещеру и из богатых зал перешла в подземелье, следуя за любимым человеком. Да, переодетая нищая, стоявшая перед ней, была действительно Лора фон Берген, прекрасная жена разбойника Лейхтвейса.

— Не бойся, — прошептала она, обращаясь к слегка испуганной Ганнеле. — Ты знаешь, ведь мы сегодня видимся с тобой не в первый раз. Это я привела тебя в чувство, когда Лейхтвейс вытащил тебя из озера.

— О, с какой благодарностью я вспоминаю об этом! Вы Лора фон Берген, жена Лейхтвейса?

— Да, — проговорила переодетая нищая, — я всегда была твоим другом и осталась им до сих пор. Но не будем терять времени, слушай внимательно, что я скажу: я принесла тебе важные известия от Лейхтвейса, защитника невинных и карателя порока. Отто Резике рассказал ему всю твою историю, просил освободить тебя от Иоста Эндерлина и наказать рыжего негодяя за зло, причиненное тебе. Это случится через несколько дней, но до тех пор ты должна быть как можно любезнее с твоим мужем, усыпить его бдительность, обворожить его так, чтоб он был не в состоянии отказать тебе ни в чем.

— И что же я должна делать? — спросила Ганнеле.

— Не спрашивай, а слепо исполняй все, что Лейхтвейс через меня предпишет тебе. После того, как ты в течение трех дней будешь мила, любезна и приветлива с рыжим Иостом — я знаю, это трудно, но необходимо в интересах дела, — после того, как он насладится самыми лучшими и любимыми кушаньями и винами, ты на четвертый день вырази желание получить к столу живую рейнскую форель. Обольсти его так, чтобы он вызвался сам поехать на Рейн, чтобы добыть ее тебе.

Ганнеле в удивлении качала головой, слушая Лору.

— Я право не понимаю, для чего тебе это? Какое имеет отношение рейнская форель к нашей мести?

Лора сдвинула нетерпеливо свои красивые темные брови.

— Я предупреждала, что ты не должна спрашивать, а должна слепо повиноваться нашим распоряжениям; только при этом условии Лейхтвейс может сделать тебя вдовой Иоста, иначе тебя обвинят в его убийстве. Ты легко могла бы отравить его, подсыпать в пищу Иоста яд, но это было бы рискованно.

— Да я и не согласилась бы на это, — тихо проговорила Ганнеле. — Если я останусь вдовой, не принимая в этом участия, то знаю, что предприму, получив свободу, но быть убийцей человека, которому клялась я в верности — никогда! Я скорее соглашусь вечно влачить цепи, в которых изнываю.

— Мы другого ответа и не ждали от тебя, — заговорила Лора. — Нет, Ганнеле, твои руки должны остаться чистыми, потому и делай то, что я тебе говорю: на четвертый день, считая с сегодняшнего, твой муж должен принести тебе рыбу из Рейна; остальное предоставь Генриху Антону Лейхтвейсу и его товарищам.

Произнеся эти слова, Лора поспешно накрыла голову платком и удалилась.

Таким образом объясняется загадка, почему Ганнеле так любезно и дружелюбно встретила своего мужа, сидела с ним до поздней ночи за ужином, болтая и попивая вино, как будто была его любимой женой. Рыжий Иост, при всей своей хитрости и находчивости, был сбит с толку поведением жены.

«Да, — говорил он себе, — мой урок принес свои плоды. Женщине нужно показать, хотя бы с плетью в руках, что ты хозяин в доме, иначе она захочет разыгрывать госпожу».

Ганнеле, как будто угадав его мысли, ласково прижалась к нему и сказала:

— Сознаюсь, друг мой, что сегодня утром я была неправа. Не годится без твоего ведома раздавать твое имущество нищим, прости меня, и я обещаю, что этого больше не повторится.

— Хорошо, хорошо, — засмеялся Иост, выпивая до дна свой бокал и любовно посматривая на молодую, хорошенькую жену. — Ты знаешь, что, в сущности, я не могу сердиться на тебя и, если ты теперь будешь чуточку добрей и приветливей, я скоро тебя прощу и забуду глупую утреннюю историю.

И Ганнеле была действительно добра и приветлива с этим краснорожим толстяком, хотя ее тошнило от омерзения и отвращения к нему. Господи! Она предпочла бы лучше обнимать хищного зверя, чем этого ненавистного ей человека.

С этих пор в доме рыжего Иоста наступила жизнь, которую стены его еще никогда не видали. Работники и служанки качали головами, не понимая, что сталось с их господами. Хозяйка, до сих пор всегда отстранявшая мужа и избегавшая его, теперь гуляла с ним по саду днем, а по вечерам выходила под руку в поле. За столом они теперь обедали и ужинали вместе, болтовне и хохоту не было конца, точно это были влюбленные молодые, только что вернувшиеся из-под венца. А что сделалось с рыжим Иостом? Он был весел и добродушен. Целыми днями ходил по комнатам, насвистывая и напевая игривые песенки. Прежде, во время работ, Иост появлялся внезапно, как злой дух, и при малейшей ошибке или недосмотре обрушивал на головы работников целые потоки ругани и упреков, теперь он был необыкновенно снисходителен и равнодушен.

— Ну, слава Богу, что наконец между хозяином и хозяйкой установились хорошие отношения. И нам от этого стало не хуже, — говорили слуги.

Вечером третьего дня замечательной перемены в Ганнеле в большом амбаре за домом собрались все работники и служанки. Под волынку старого кучера Мартина и при свете фонарей затеяли танцы. Девушки и парни кружились, как говорится, вовсю. В самый разгар веселья вдруг среди танцующих показался Иост под руку с женой и — как это ни невероятно — Ганнеле, положив руку на плечо мужа, сделала с ним два-три круга под музыку старого Мартина, мало чем отличающуюся от хрюканья свиньи. Когда в этот вечер Иост с женой отправился спать, молодая женщина, наполовину уже раздевшись, подошла к окну и задумалась.

— О чем ломаешь ты свою прелестную головку? — спросил Иост, подходя нетвердыми шагами к Ганнеле, так как порядочно выпил за ужином.

— Ах, у меня есть одно желание, — ответила Ганнеле, — но ты станешь смеяться надо мной, если я скажу, в чем дело.

— Ну, выкладывай. Если тебе нужны деньги, вот тут их целая куча. — И рыжий Иост с довольным видом похлопал себя обеими руками по полным карманам.

— Благодарю тебя, — ответила Ганнеле, — я не нуждаюсь в деньгах. Ты вчера дал мне пять талеров, и я уже не такая дурная хозяйка, чтоб так скоро истратить их. Я скажу тебе, что мне пришло в голову. Все эти дни я готовила твои самые любимые кушанья и, кажется, это не повредило тебе?

Рыжий Иост облизнулся. Слюнки потекли у него при воспоминании о вкусных блюдах, которыми в последнее время Ганнеле угощала его.

— Ну вот, мне и хотелось бы завтра приготовить что-нибудь повкуснее, мое любимое блюдо, от которого, я знаю, и ты не откажешься. Но сделать это не так-то легко, потому что герцогская кухня забирает у нас из-под носа всю самую лучшую провизию.

— Напрасно ты так думаешь, — крикнул рыжий Иост, надувшись, как лягушка, — если герцогский управляющий и его жена захотят лакомого кусочка, то он должен появиться на их столе! Говори скорее, в чем дело, и, клянусь тебе, завтра утром твое желание будет исполнено, вот тебе в том моя рука.

— Ну, в таком случае, — проговорила Ганнеле слегка дрожащим голосом, как будто желание ее было особенное, — мне хотелось бы иметь завтра свежую рейнскую форель.

Рыжий Иост расхохотался.

— Живую форель? И это все? А я-то думал, ты потребуешь по крайней мере кондитерский пирог, украшенный бриллиантами. Ха, ха, ха!.. живую форель. Завтра же к обеду ты будешь ее иметь на столе.

— Правда? Ты достанешь мне форель? — воскликнула Ганнеле. — А я уж хотела ее купить у бибрихских рыбаков, но они ответили, что в это время форели редко ловятся в Рейне, а если какая-нибудь и попадется, то она должна быть доставлена на герцогскую кухню.

— Завтра мы будем кушать рейнскую форель! — закричал Иост и так ударил кулаком по маленькому столику, стоявшему около него, что тот затрещал. — И если я… но мы стоим и болтаем, а время бежит. Я теперь прилягу часа на два, потому что немного отяжелел после ужина, но ровно в два часа разбуди меня и прикажи трем младшим работникам приготовиться ехать со мной — я сам выужу тебе форель из Рейна.

Ровно в два часа Ганнеле разбудила мужа. Не так-то легко было растолкать его; прошло довольно много времени, пока он перестал храпеть, отдуваться и, очнувшись от винных паров, был в состоянии встать и одеться.

— Работники давно ждут тебя с рыболовными принадлежностями. Возьмешь ты лодку?

— Нет, лодка не нужна. Форель держится всегда около берега, и ее нужно ловить с твердой земли. А теперь дай мне стаканчик водки, чтобы подкрепить силы.

Несколько минут спустя Иост со своими людьми уже шел по дороге к Рейну. Утро было пасмурное, небо заволокло тучами; они пробирались в полумраке, и Иост время от времени ругался, что день, кажется, никогда не настанет. В сущности, он был рад пасмурной погоде, потому что знал, что в это время рыба лучше ловится.

После почти часового пути они достигли берега Рейна. Иост приказал закинуть удочки, сам же зажег трубку и собирался с наслаждением покурить. Отойдя немного от реки, он увидел маленькую лодочку, которая таинственно скользила вдоль берега. Странным делом занимались люди, сидевшие в ней. Они возбудили до высшей степени любопытство Иоста Эндерлина.

В лодке сидел седой старик в синих очках, одетый почти как крестьянин, но рыжий Иост сразу догадался, что этот человек был переодет и не привык носить мужицкого платья. Лодкой управлял молодой рыбак, с большим вниманием слушавший, что говорил старик. Согласно его указаниям он управлял лодкой, то удаляясь, то приближаясь к тому же месту. Этот последний постоянно опускал и вынимал из воды веревку, на конце которой был привязан груз, делал какие-то отметки в маленькой книжке и часто сверялся с приборами, находящимися в лодке. Он, по-видимому, делал какие-то измерения, которые, впрочем, совсем не походили на те, какие Иосту случалось видеть при сооружении речных построек.

Вдруг старик сказал несколько слов своему молодому товарищу и указал на одно место реки, где течение было очень слабо. Затем Иост, к крайнему своему удивлению, увидел, как молодой человек разделся, выпрыгнул из лодки и, как рыба, нырнул в воду. Очевидно, ни старик, ни юноша не подозревали, что за ними наблюдают, потому что Иост спрятался за кустами, растущими на берегу, где его никто не мог увидеть, тогда как он мог следить за всем, что делалось на реке.

«Черт побери! Зачем этот молодец прыгнул в воду и как раз в то место, которое указал ему старик? Странные вещи тут происходят. Но, я думаю, все разъяснится, если я еще немножко понаблюдаю. А, водолаз уже вынырнул и плывет к лодке; но странно, он действует только одной рукой, а в другой держит, кажется, серебряную шкатулку… Теперь старик помогает ему войти в лодку… Как он радостно потирает руки… Вот он открывает ящик… Слава Богу, он его держит так, что я могу заглянуть внутрь… Черт знает что такое! Вся шкатулка наполнена золотыми!»

Иост Эндерлин от удивления чуть не упал и едва удержался, ухватившись руками за ветки кустов. Мог ли он верить своим глазам? Не грезится ли ему, что этот молодой человек тут же, сейчас прыгнул в Рейн и выскочил из него со шкатулкой, наполненной золотом? Ей-богу, это был настоящий водолазный фокус.

В первую минуту Иосту хотелось броситься к этим людям и потребовать, чтоб они признались, откуда им стало известно нахождение таких сокровищ на дне реки, но он удержался и решил посмотреть, что будет дальше. К его неописуемой радости, лодка подплыла к самым кустам, в которых он прятался, и сидящие в ней, вполне уверенные, что их никто не подслушивает, стали громко разговаривать. Старик, поправив синие очки на носу, стал внимательно рассматривать содержимое шкатулки.

— Нет никакого сомнения, — услышал Иост слова старика, — мы теперь имеем в руках неопровержимое доказательство того, что мои изыскания и предположения не ошибочны. Очевидно, легенда о кладе Нибелунгов не простая болтовня, не сказка, ходившая в народе целые столетия. На дне Рейна действительно лежит наследство Нибелунгов, богатый клад, который злой Гаген схоронил в Рейне, чтобы он не достался в руки Кримгильды, так как он боялся, что это могло дать ей возможность привлечь к себе много приверженцев и друзей, и вот теперь, сын мой, — продолжал старик дрожащим голосом, — мы держим в руках первые крохи этого драгоценного клада, которые отвоевали у старого Рейна.

— А когда мы примемся за дальнейшие поиски, господин профессор? — спросил юноша, снова надевая свое крестьянское платье. — Если скромный совет ученика может быть вам полезен, я посоветовал бы не производить их днем: мы и без того уже давно возимся здесь с этим делом. Подумайте только, господин профессор, что будет, если кто-нибудь за нами подсмотрит? Если, например, сейчас кто-нибудь видел, как я достал со дна шкатулку с золотом? Дорогой учитель, много найдется людей, готовых лишить вас плодов вашего многолетнего труда.

— Будь покоен, сын мой, — ответил седой профессор, — я не боюсь, чтоб в эту минуту кто-нибудь следил за нами. А если бы это даже было и так, то я уже говорил тебе, что на дне Рейна лежит столько золота и драгоценных камней, что их могут поделить между собою сотни людей, и все-таки каждый их них получит баснословное богатство. К тому же ты знаешь, что не жадность побудила меня приняться за эти изыскания, — хотя, конечно, я не пренебрегу их материальными результатами. Я начал этот труд главным образом потому, чтобы доказать ученому миру, что сказания Нибелунгов о несметном богатстве, покоящемся на дне Рейна, основаны на действительности.

— И вы это доказали блестящим образом, господин профессор! — с энтузиазмом воскликнул молодой человек. — От души желаю вам дальнейших успехов.

— И я также, — проговорил в эту минуту гнусавый голос, и рыжий Иост, раздвинув ивовые кусты, точно вырос из-под земли перед профессором и его учеником.

Они, казалось, были напуганы до полусмерти. Но профессор скоро овладел собой, он величественно вышел из лодки и спокойно подошел к управляющему герцога.

— Милостивый государь, — заговорил он торжественно, — случай сделал вас свидетелем тайны, которая может иметь влияние на всю вашу дальнейшую жизнь. Вы, без сомнения, слышали все, что я сейчас говорил моему юному ученику? Может быть, вы уже давно наблюдаете за нами?

— Совершенно верно, господин профессор, — подтвердил рыжий Иост, которому казалось, что маленькая лесть не помешает делу. — Я видел, как ваш ученик, следуя вашим приказаниям, нырнул в Рейн и добыл со дна его шкатулку, полную золота. Я знаю, что это только часть клада Нибелунгов, о котором люди так много рассказывают и который я до сих пор считал фантазией чистой воды.

— Фантазия! — воскликнул старик с заметным раздражением, как бы задетый за живое. — Будьте любезны, взгляните в эту шкатулочку, и вы убедитесь, фантазия это или действительность.

При этом профессор протянул шкатулку Эндерлину, предлагая ему потрогать один из золотых слитков. Именно этого-то Иост и добивался. Он взял в руки один из небольших слитков и убедился, что держит в руках настоящее золото. В глазах его блеснула алчность, и, кладя обратно в шкатулку слиток, он спросил:

— Кто вы, милостивый государь, что знаете тайну этой реки? Кто вы, что можете посредством этой тайны сделаться обладателем таких несметных богатств? Вам, конечно, известны и другие места в Рейне, откуда можно добыть громадные богатства, тысячи лет лежащие на его дне и ожидающие только своей очереди, чтобы появиться на свет Божий?

— Кто я? — переспросил старик, поправляя очки и поглаживая седую бороду. — Я, милостивый государь, профессор Томазиус из Бонна, занимающий в тамошнем университете кафедру среднегерманского языка, а молодой человек в лодке — один из моих самых даровитых и многообещающих учеников, Бертольд Габлер, которому я доверил свою тайну.

— Как вы напали на мысль, — спросил Иост профессора, предварительно представившись ему, — о возможности добыть из Рейна эти несметные богатства?

— Об этом ясно говорят старые книги и рукописи и, если время от времени во мне и возбуждались некоторые сомнения, то они скоро исчезали, потому что каждый день я находил все новые материалы и новые доказательства существования клада Нибелунгов.

Иост, к своему стыду, должен был сознаться, что ничего не знал о нем, кроме его названия.

— Что это за клад Нибелунгов, откуда он взялся и почему попал в Рейн?

— Если вам будет угодно присесть с нами в тени этих ив, — сказал профессор, — то я с удовольствием расскажу вам историю великой тайны Рейна и клада Нибелунгов, воспеваемого древними поэтами. Это мне будет тем более приятно, что мы окончили теперь нашу работу и возобновим ее только к ночи. Подай нам завтрак, дорогой Бертольд, мы его разделим с господином… как бишь ваше имя?.. Да, управляющий герцогскими имениями Иост Эндерлин.

Рыжий Иост, едва сумевший скрыть свою радость, с удовольствием согласился. Знакомство с профессором Томазиусом могло иметь для него громадное значение; он надеялся, что и ему удастся кое-что перехватить из знаменитого клада.

Профессор уселся на траве; ученик его, Бертольд Габлер, вынул из корзины, лежавшей на дне лодки, хлеб, масло, холодную дичь и дорогой рейнвейн. Они пригласили Иоста присоединиться к ним. Как только голод их был утолен и Иост убедился, что работники его мирно удили рыбу ниже по течению, старый профессор Томазиус из Бонна начал свой рассказ.