"Павел Нилин. Последняя кража" - читать интересную книгу автора

удачливый вор. И любой позавидовал бы его внешности, его телосложению, на
редкость крепкому.
Буршин сделал блестящую воровскую карьеру.
Внешне - в лайковых перчатках, в котелке, в заграничном драповом пальто
- он походил теперь на фабриканта, на наследника богатой фирмы, на
потомственного барина. И на всякий случай у него была заготовлена
подходящая биография. Он говорил, что отец его был генералом, а мать жива
и до сих пор, она помещица в Калуге.
Настоящая же его мать жила в кухарках в Коломне. Она сделала для него
все, что могла сделать мать-кухарка, записанная в паспорте девицей. Она
отправила его, девятилетнего, в столицу, на обучение в магазин, дала ему
рубль денег, буханку хлеба, пучок зеленого лука и сказала на прощание,
горько плача:
- Ты один, Егорша. Как перст, один. Помни это. И не балуй.
Она сказала все, что могла сказать. Она мечтала, что сын пойдет по
торговой части. Но сын пошел по тюрьмам.
За пятнадцать лет он обошел больше десятка тюрем. Совершал ошибки,
делал промахи. Но от ошибок не был свободен и его учитель.
Однако Буршин превзошел учителя в умении изворачиваться, уходить от
преследования. Довел это умение до виртуозности.
И наконец наступил период, когда он мог спокойно жить. Настолько
спокойно, насколько это возможно для самого удачливого вора. Полиция
получала свою долю и не беспокоила его без крайней необходимости. В
домовой книге было записано, что он коммерсант.
Как у всякого настоящего коммерсанта, у него была хорошая квартира.
Были деньги, влиятельные знакомства. Был даже постоянный помощник. Что-то
вроде личного секретаря. Некий Подчасов.
Подчасов работал поваром в Офицерском собрании. Но эта работа не была
его главным занятием. Она служила только дымовой завесой для другого
занятия, основного, прибыльного, секретного. Подчасов высматривал
"объект", иначе говоря - шкаф, сейф, выяснял условия и докладывал патрону
о своих наблюдениях.
И только после того, как вся обстановка, в которой находился объект,
становилась совершенно ясной, патрон шел на "дело". С безупречной
точностью опытного хирурга он вскрывал стальной и лакированный шкаф,
неторопливо, но быстро потрошил его.
А Подчасов в это время бегал где-нибудь у входа и, по-собачьи вытянув
голову, прислушивался к шорохам. Он очень сильно походил на собаку. Весь
взъерошенный, согнутый пополам, с вытянутыми вперед руками, он, казалось,
готов был каждую минуту встать на четвереньки и побежать, по-собачьи виляя
незримым хвостом.
Буршин слегка презирал его, но все-таки дружил с ним, держал около
себя. И Подчасов был единственным человеком, которому безгранично доверял
Буршин.
Был у Буршина еще один человек. Некий Чичрин Василий. Слесарь.
Замечательный слесарь-лекальщик. Он готовил воровские инструменты,
ремонтировал их и хранил у себя. Он тоже пользовался доверием у патрона.
Однако далеко не таким, как Подчасов.
У Подчасова была не только внешность собачья, но и собачья преданность
своему патрону.