"Павел Нилин. Последняя кража" - читать интересную книгу автора

Буршин. - Ты чего, в партию вступил, что ли?
- Я не вступил, Егор Петрович. Но все-таки... Неудобно как-то.
Некрасивая вещь. Я на заводе работаю, в инструментальном, меня в ударники
произвели - и я вдруг клешню тебе делаю...
- Какие все сознательные стали! - молвил Буршин сердито. - Да ведь ты,
старый черт, этот домик-то на мои деньги поставил, на ворованные деньги!
Это ты как считаешь?
- Мало что, - сказал старик. - Мало что. - И внезапно плачущим голосом
попросил: - Уволь меня, Егор Петрович, пожалей меня, старика...
- Ну, не хочешь - не надо, - сказал Буршин.
И ушел, не прощаясь.


Всю ночь Буршин не мог уснуть. Ну зачем он сказал старику об этих
инструментах? Испугавшись, старик пойдет в уголовный розыск и завалит его.
Надо быть дураком, чтобы без всякой подготовки вовлекать человека в
преступление.
Это значит - не жалеть и самого себя.
Но раз сделана глупость, не надо ныть, надо исправить ее немедленно.
Рано утром Буршин опять поехал в Сокольники.
В выходной день Чичрин копался у себя во дворе, выдергивал из-под снега
куски обгоревшей жести.
Буршин подошел в нему и, не здороваясь, спросил:
- Это чего будет?
- Да вот бабке кастрюлю хочу починить.
- А как насчет инструментов?
- Я же сказал, Егор Петрович, я не могу...
- Не можешь? Ну, это другое дело. Так бы и сказал сразу: "не могу".
Буршин повернулся, чтобы уйти. Он застегивал крючок у воротника и
говорил небрежно, не глядя на Чичрина:
- Мне ведь не надо, чтобы ты мне старую клушку делал. Это старо.
Техника вперед идет.
Застегнул воротник, вздохнул.
- Мне надо рычаг с ножом американского типа, два рака: один - ходовой,
другой - запасный. И все. Это серьезное дело. Не всякий сделает...
- По чертежам, - сказал старик, - любую вещь можно сделать.
Он сказал это так, между прочим, больше из вежливости, чтобы поддержать
разговор.
Но Буршин вынул из пиджачного кармана маленький самодельный чертеж и
разложил его на завалинке. Чичрин наклонился над бумагой, вгляделся в
пунктиры и черные линии и сказал насмешливо:
- Ну, и что же тут хитрого? Подумаешь, американский тип! Я на заводе и
не такие вещи делаю... По сложности...
В Чичрине заговорил мастер.
У мастера этого было самолюбие ребенка. И, может быть, больше из
самолюбия, чем из других соображений, он вдруг согласился сделать
инструмент.
Даже Буршин не рассчитывал на такой успех.
Чичрин делал инструмент две недели по вечерам, при свете керосиновой
лампы. Он делал его, увлекаясь самым процессом работы и радуясь, что