"Павел Нилин. Испытательный срок" - читать интересную книгу автора

клетка с канарейками. Играет музыка. И большая белотелая женщина с красиво
изогнутыми бровями поет на подмостках, точно желая успокоить Егорова:

Пусть ямщик снова песню затянет,
Ветер будет ему подпевать.
Что прошло, никогда не настанет,
Так зачем же, зачем горевать?..

В жизни Егорова еще ничего не прошло. Или прошло пока что очень мало.
Жизнь его, по сути дела, только начинается. Но как-то странно она
начинается.
Отец сперва хотел, чтобы сын стал кровельщиком, как он сам, как
дедушка. Потом отец переменил свое мнение, стал говорить, что сыну лучше
всего после школы выучиться на слесаря-водопроводчика. Но отец умер.
И Егоров так ни на кого и не выучился...
- Ты где на комсомольском учете состоишь? - наливает ему пиво Зайцев.
- Пока нигде, - поднимает стакан Егоров и сдувает пену. - У меня
учетная карточка еще в Дударях.
- А членские взносы ты платишь?
- Пока не платил. Не с чего платить. Я же не считаюсь безработным. На
бирже труда не состою.
- Ты смотри, как бы тебя не погнали из комсомола. Ты возьмись на учет в
управлении милиции.
- Да кто же меня примет?
- Примут. Я уже взялся. Мне вчера дали одно комсомольское поручение.
Буду драмкружок организовывать...
Егоров опять удивлен:
- Ей-богу?
- Комсомолец не должен говорить "ей-богу". Пора от этого отвыкать, -
нравоучительно произносит Зайцев. И прищуривается точно так, как дежурный
по городу Бармашев. - Ты что, в бога веришь?
- Не верю, но... - Егоров ставит стакан на стол, - но просто такая
привычка. - И вдруг сердится: "Что он меня учит? Подумаешь, какой
большевик с подпольным стажем..."
Но Зайцев как будто не замечает, что Егоров сердится. Или в самом деле
не замечает.
- Да ты пей пиво, - кивает он на стакан. - Сейчас поедим пельменей, и у
меня есть предложение...
Егоров пьет пиво медленно, мелкими глотками. Оно приятно холодит рот,
горло. Во рту у него была сегодня весь день неприятная сухость. Уж не
простудился ли он?
Не френч бы ему надо было покупать, а башмаки. Они совсем прохудились.
Ноги по такой слякоти все время мокрые.
- У меня есть вот какое предложение, - говорит Зайцев Егорову, когда
официантка подносит им пельмени. - Вы тарелки-то как держите? - вдруг
спрашивает он официантку. - Вы же пальцы туда макаете. А ресторан, между
прочим, называется "Париж".
- Да ладно, - машет рукой Егоров.
- Ничего не ладно. В другой раз вызову хозяина, заставлю переменить.
Идите, нечего на меня глазеть! На первый раз я это дело прощаю.