"Павел Нилин. Знакомое лицо" - читать интересную книгу автора

Вернувшись из кухни, она увидела, что режиссер, обещавший больше не
пить, снова налил себе полстакана, и услышала его грустные слова:
- Вот так езжу по городам и селам, снимаю людей, прославляю людей. А уж
про меня самого никто, наверно, никогда не напишет. Хотя жизнь моя - это,
может быть, захватывающий кинофильм и роман с трагическими эпизодами...
Петя, помощник режиссера, тихий человек, придвинулся к Бергеру и
прошептал на ухо:
- Вы ему больше не наливайте.
- А я и не наливаю, - шепотом же ответил Бергер. И, желая быть вежливым
и гостеприимным, спросил вдруг замолчавшего режиссера: - Вы, что же, на
фронте были?
- Я везде был, везде, - произнес Наматов. И в голосе его усилились
грустные нотки. И глаза, большие, черно-маслянистые, чуть увлажнились. -
Не только на фронте, но и там, где, пожалуй, пострашнее фронта...
- Расскажите что-нибудь, - попросила Верочка, осмелев. И кокетливо
взмахнула пучком волос на затылке.
А Бергер наклонился к Пете и спросил шепотом, кивнув на режиссера:
- Что же он может сделать, если еще выпьет?..
- Уснет, - сказал Петя. - Даю слово, уснет. Тут же...
- Ну, это ничего, - улыбнулся Бергер. - Это не страшно. Пусть в таком
случае выпивает. Лишь бы не было скандала. У вас же с собой, как я
понимаю, ценная аппаратура.
Наматов поднял стакан, поглядел на золотистого цвета напиток,
раздумывая, и не выпил, а выплеснул его в широко открытый рот, будто у
него пожар там, внутри.
- Мне не забыть один день моей жизни, вернее, одну ночь, - произнес он,
еще не отдышавшись от выпитого и в упор глядя на Верочку. - Короче говоря,
это было в тысяча девятьсот сорок втором году...
Марья Ивановна вдруг вспомнила, что у нее на плитке яичница, и ушла на
кухню.
- Это было за Минском на железнодорожной магистрали, - продолжал
Наматов тоном человека, уже не впервые рассказывающего эту историю. - Мне
поручено было взорвать железнодорожную магистраль в трех пунктах.
Естественно, что это было нелегкое дело. Вся Белоруссия и самый Минск были
уже оккупированы немцами и было уже...
- Марья Ивановна, Марья Ивановна! - закричал Бергер и на возмущенный
взгляд Наматова пояснил: - Мне хотелось бы, чтобы моя теща послушала...
Марья Ивановна явилась с шипящей на сковороде яичницей. Поставила ее
перед Наматовым на стол и отошла в сторонку, сказав:
- Кушайте на здоровье.
Наматов отделил ножом кусок яичницы, ножом же вытряхнул его себе на
тарелку и на какое-то время снова занялся едой.
- Кушайте, - положила ему еще кусок Марья Ивановна. - У нас куры свои.
Яиц много. Мы не продаем. И, может, выпить еще желаете. Что же вы не
наливаете себе? - Она наполнила его стакан до половины. - А ты, Бергер,
сидишь, как гость, - упрекнула она зятя. - Налей вот товарищу, - кивнула
на Петю. - И Верочке налей.
- Мы как раз вот тут интересное слушаем, - сказал Бергер, поднимая
бутылку. - Интересный эпизод.
- Не эпизод, а драма, - поправил его Наматов. - Трагедия на рельсах -