"Павел Нилин. Через кладбище" - читать интересную книгу автора

письма, записную книжку и разные открытки. Потом вы, Константин Савельич,
помните, ему приказали все, кроме автомата, отдать австрийцу обратно. И он
отдал. Даже открытки. Но только однографические. А порнографические себе
оставил. И стал всем показывать. Мне тоже показывал.
- И ты пошла пожаловалась? - презрительно смотрит на нее Михась.
- Зачем? - встряхивает рыжими косичками Клавка. - Что я, кляузница?
Нашлись люди, сообщили Казакову. И Казаков вчера вечером дал ему такую
прочуханку...
- А открытки куда?
- Казаков их тут же велел уничтожить. А Митька будет теперь, ему
приказано, две недели копать котлованы под землянки и всякое такое.
- Все равно Митька бы сейчас скучал, - говорит Мамлота. - Нету тола,
нету мин. Нету, значит, для него горячей работы. И мы сидим как цуцики.
Ох, Михась, иди. Ты сейчас можешь всех выручить.
- Так я же и так иду. За мной дело не станет.
- Нет, ты минуточку погоди, - просит Клавка. И кричит девушке у костра:
- Лида, давай! Он согласен.
Повариха подносит алюминиевую миску, полную картошки и баранины.
Клавка отрезает ломоть хлеба.
- Не могу я, - страдальчески глотает сладкую слюну Михась. - Меня же
человек ждет.
- А ты знаешь, где этот человек? - Клавка оглядывается вокруг и
показывает в туман: - Вот он под кустом сидит, твой человек. Лида ему тоже
положила баранины.
Михась садится на бревно, ест. И Клавка присаживается подле него.
- Ну просто как супруга, - смотрит на них Мамлота. И, уже отойдя,
смеется: - Вернешься, Михась, женим тебя на ней. Попрошу, чтобы Казаков
отдал в приказе: так, мол, и так, вступили в законный брак. А после войны
сами распишетесь в загсе.
Михась ест и, косясь на Клавку, как бы оправдывается перед Мамлотой:
- Я даже сам не знаю и удивляюсь - чего она ко мне вдруг...
- Но она-то знает, - смеется Мамлота. И уходит, тяжело опираясь на
костыль.
А Клавка почему-то уже шепчет, хотя поблизости никого нет:
- Ты не слушай глупости, Михась. Вот мой "вальтер". Я даю тебе его на
счастье. Я сама, честное комсомольское, очень счастливая. - Она кладет ему
в карман стеганки небольшой трофейный немецкий пистолет.
- Да это же не "вальтер", - вынимает из кармана и разглядывает пистолет
Михась. - "Вальтер" должен быть большой, почти как тэтэ...
- А я тебе говорю - это "вальтер". Только маленький. Вроде как дамский,
- настаивает Клавка. И удивленно поднимает брови: - Неужели ты еще не
видал маленькие "вальтеры"?
- Да видел я всякие... Дамский... Для чего это будет на войне -
дамский?
Клавка привстает с бревна, оправляет юбку, улыбается:
- Но дамы же тоже бывают на войне. И пистолеты, понятно, могут быть
дамские...
Михась искоса и насмешливо взглядывает на Клавку:
- Ты, выходит, тоже - дама?
- Ну, не дама, - смеется Клавка, - но все-таки. А ты не разговаривай,