"Павел Нилин. Интересная жизнь (Эпизоды из жизни Бурденко Николая Ниловича, хирурга)" - читать интересную книгу автора

Впервые так гигантски и так катастрофически тревожно расширился мир его
первоначальных представлений. И на него повеяло ужасом из этого
необъятного мира, где могут убить даже такого, как царь, о всеобъемлющем
могуществе которого так много говорили.
И хотя Николке не все было понятно, что говорили взрослые при нем о
царе, само слово "царь" усваивалось как нечто священное и грандиозное. И
вдруг его убили...
- ...Этот факт тогда как бы пришиб меня, напугал невероятно, -
вспоминал Николай Нилович. - А теперь, когда я думаю об этом, мне
удивительным кажется, что и такое, уже совсем давнее событие, как убийство
царя Александра Второго, тоже, оказывается, вместилось в мою жизнь.
Значит, я очень давно живу - с одна тысяча восемьсот семьдесят шестого
года, с мая - по старому, с июня - по новому стилю. Значит, я
действительно очень стар. А у меня порой - и даже часто - бывает такое
ощущение, особенно по утрам, будто я только начинаю жить. Будто я
только-только приближаюсь к чему-то главному, для чего, собственно, и
стоило огород городить.



ПО СОВЕТУ ДЕДУШКИ

Это обсуждалось на большом семейном совете. Во главе стола сидел
дедушка Карп Федорович. В ту пору он уже собирался умирать. Но раньше чем
перейти в мир, "где несть ни печали, ни воздыхания", он хотел изложить
потомкам с исчерпывающей полнотой все свои взгляды на жизнь, поделиться,
как сказали бы теперь, опытом, накопленным за многие годы труда, в том
числе и крепостного.
Правда, дед был не просто крепостным. Он, как и его отец, служил
бурмистром, управлял помещичьим имением. А бабушка, супруга управителя,
состояла в услужении у помещицы, водила ее, старенькую, по субботам в
баню, провожала в церковь, угадывала по утрам значение ее печальных снов,
ворожила ей на картах и ждала, не могла дождаться, когда же судьба
разлучит ее с госпожой. Бабушка была шустрее, смекалистее деда.
Накануне освобождения от крепостного права и накануне собственной
смерти помещик Павлов выдал деду вольную и сто рублей.
Деду было тридцать шесть лет, а бабушке - тридцать два. Из Саратовской
губернии, из Кузнецкого уезда, из имения Павлова на собственной, только
что приобретенной пегой кобылке они направились в Пензу, где знакомый
купец Пастушков обещал деду хорошую должность подотчетного приказчика.
Лет двенадцать дед проработал в этой должности и оставил ее по
настоянию бабушки, пожелавшей быть "вольной совсем" и вести свое
хозяйство.
В заштатном городе Верхнем Ломове деду опять же было предложено место
подотчетного приказчика у купца Четверикова.
Дедушка гордился своей безукоризненной репутацией. Уж он-то твердо
знал, усвоил, догадался с малых лет, к чему надо стремиться в этом
хлопотном мире и чего следует остерегаться пуще всего.
- Пуще всего, Николушка, надо остерегаться пьянства, картежной игры и
баб, остроглазых, бесприютных, коих не только на ярмарках, а повсюду