"Антон Никитин. Дуэль" - читать интересную книгу автора

Для борьбы же со временем человечество изобрело историческую науку,
предназначенную не столько удовлетворить любопытство воспоминаний,
сколько почувствовать (и зачастую безнадежно) будущее.
История возникает там, где человек, обогащенный новыми знаниями, до-
ходит до анализа давно прошедшего - и обнаруживает в прошлом момент или
моменты, способные повлиять на всю его дальнейшую судьбу. Применяя при-
обретенные знания к этим моментам, он открывает новую жизнь, новую ветвь
истории, новый виток неизведанного, но воображаемого мира. К сожалению
(к счастью?), человек не способен проверить свои выводы, и поэтому речь
здесь может идти только о художественном приеме, а никак не о науке. Со-
жаление об упущенной возможности - одна из самых сильных эмоций, вызван-
ных этим художественным приемом.
Народы преследуемы тем же недугом - каждая нация несет с собой свой
опыт, постоянно переживая его, сохраняя в летописях те моменты, которые
кажутся значительными, чтобы возвращаться к ним снова и снова.
На самом деле, эти ключевые эпизоды могут оказаться ничего не знача-
щими отметинами на длительном пути, а действительно важные события и
имена останутся скрытыми от глаз.
Тем не менее, есть времена, отказать в значительности которым просто
невозможно - настолько они туманны, неясны и загадочны. Никак нельзя
ошибиться, приписывая этим периодам мистические свойства. Современники
превозносят их из одних побуждений, потомки - из других, часто противо-
положных. Собственно, не важно, ЧТО именно происходит в эти времена,
важно - КАК это происходило. Дело в том, что невозможно изменить окраску
эмоции, ведущей все время за собой, а переврать исторические факты -
пустячное занятие.
Такими мистическими временами являются, в частности, Великая Фран-
цузская Революция, реформация религии в Древнем Египте, Смутное время в
России. Ссылаясь на них, историки ищут подтверждения своим наблюдениям
за днем сегодняшним. Правда, такие наблюдения изменяют исторические фак-
ты, и весь исторический поток сворачивает в сторону.
В сущности, вопрос о том, к примеру, как был умертвлен царевич Дмит-
рий Углицкий носил принципиальный характер только потому, что пришедшая
династия Романовых веками носила в себе вопрос о законности собственной
власти. Сегодня же, после Павла Первого Задушенного, Александра Второго
Взорванного, после Царевича Алексея Расстрелянного, мы видим только одно
- вся новая русская династия началась одним убитым мальчиком, и закончи-
лась другим.
И Первый ЛжеДмитрий, и Тушинский Вор, погибая, не знали цели, которой
они служат - оправдать, продолжить кровавое кольцо, затянутое вокруг
России. Михаил Романов, принимая трон, не мог предвидеть всех своих не-
винно убиенных потомков, но верить в это предвидение очень хочется. Ина-
че история превращается в пустую игрушку для проверки политических гипо-
тез.
Кто заключил Ясский мир? В каком году? После какой войны?..
Важно ли это?..
Плакал ли Михайл Федорович, предчувствуя подвалы Екатеринбурга, где
его немощный пра-пра-...-внук умрет не от гемофилии - болезни, свиде-
тельствующей о нормальном угасании аристократического рода, но от пули -
вот что является вопросом вечной ценности. Эмоции не устаревают, они