"Николай Никитин. Потерянный Рембрандт (Советский рассказ тридцатых годов)" - читать интересную книгу автора

Шамшин был изумлен.
- Вы ко мне?
- Да, именно к вам.
- Собственно, по какому делу?
- Разрешите мне объяснить это при личном свидании. Где мы можем
встретиться? Может быть, мы вместе позавтракали бы в "Европейской"?
Шамшин замялся.
- Я затрудню вас только на полчаса.
- Ладно, - согласился Шамшин.
- Значит, завтра, - сказал Агафон Бержере, - в два часа в
"Европейской". Спокойной ночи.
Ровно в два часа Шамшин вошел в ресторан "Европейской гостиницы".
Официанты, одетые в белые куртки и белые брюки, толклись без дела. Зал был
освещен только одной люстрой. В самом конце зала, под эстрадой, скрывшись
за вазочкой с цветами, сидел у столика немолодой человек, сухой,
коренастый, с коротенькими, почти выстриженными усиками и гладкими,
приклеенными волосами. На нем был жакет бутылочного цвета.
Стоячий крахмальный воротничок повязан узким черным галстуком. Синий
абажур скрывал выражение его лица. Этого человека знали все. Агафон
Бержере, лолуфранцуз-полуголландец, получив от своего отца, выходца из
Голландии, небольшое дело,, развернул его до европейских масштабов.
Драгоценности, дорогие камни, украшения, ювелирные работы, статуэтки
зверей, выточенные из минералов, - все эти вещи с маркой Агафона Бержере
всюду в мире считались первоклассными. Собственно, биография знаменитого
ювелира была довольно банальной:
мраморный дом на Морской, двуглавый орел поставщика его величества,
одна, законная, семья в апартаментах, другая, незаконная, в скромном доме
на набережной Мойки, у Крестовского яхт-клуба яхта, в Левашове богатый
особняк, наполненный коллекциями, и т. д...
Семнадцатый год прихлопнул все великолепие Агафона Бержере, Законная
жена с детьми отправилась в Париж. Агафон переселился к незаконной,
записался с нею в загсе и занялся антиквариатом. Девять раз его сажали,
девять раз он выходил.
К революции он относился точно к погоде. Даже в камерах он вытачивал
перочинным ножичком деревянные мундштучки и ставил свою марку. Находились
любители, за эту дрянь платили деньги...
Бержере встал, приветствуя Шамшина. Метрдотель, выгнув . шею, как
лошадь, почтительно принял от Бержере заказ: омары, рыба, утка по-руански,
апельсины, французский сыр и теплое старое бордо. Ничего лишнего... И
разговоры самые общие.
Потом черный кофе. Агафон подымает узенькую рюмку с тяжелым ликером.
- За искусство! - холодно говорит он Шамшину. Он краснеет от еды и
выпитого вина, в его голосе прорывается что-то грубое. - Я довольно
внимательно всматриваюсь в ваши работы.
Вы будете или великим, или ничем.
- Почему же такая дистанция? - смеется Шамшин.
Бержере дергает головой.
- Вам не хватает пустяка! Но этот пустяк имеет большое значение.
- Какой пустяк?
- Признание! Одних оно губит, а других окрыляет и ведет к вершинам. Я