"Николай Никитин. Северная Аврора (Военно-историческая повесть о 1918-1920 гг.) " - читать интересную книгу автора

сложнее! Эта мера самая действенная.
- Правильно! Так и надо сделать! - послышались голоса среди
присутствующих.
- Есть! Будет сделано! Завтра же мы начнем минирование, - сказал
адмирал, садясь на свое место. - Но маяк, товарищи, - это большая
ценность... Я не уверен в том, что его стоит взрывать. Иностранцы имеют,
конечно, свои точные морские карты... Фарватер в Двинской губе известен даже
капитанам частных коммерческих судов... При чем же тут ориентир?
Он снисходительно улыбнулся.
- Хорошо, - сказал Павлин, переглянувшись с губвоенкомом. - Я предлагаю
усилить артиллерию как на Мудьюге, так и на судах флотилии.
- Есть, будет сделано! - повторил адмирал.
- Я предлагаю еще и другое!.. - вдруг раздался в тишине чей-то
прокуренный окающий голос.
Маленький коренастый человек в черном морском пиджаке поднялся из-за
стола.
- Кто это? - шепнул Викорст на ухо своему комиссару.
- Потылихин, руководитель соломбальской организации большевиков, -
ответил тот.
- Я старый речник и старый моряк, - заговорил Потылихин. - И то, что я
скажу, не только мое мнение. Мы Белым морем солены да в Белом море крещены.
Нам, старым поморам, каждый камешек в нем известен!..
Он крепко сжал в руке свою потрепанную фуражку с белым полотняным
верхом и черным муаровым околышем, на котором блестел якорек.
- Не от себя только, а от беломорских моряков вношу предложение:
взорвать три старых ледокола и утопить их на фарватере... В рядок! Вот это
будет средство! Тогда никакому черту-дьяволу, никакой Антанте не пройти без
подводных работ. А подводные работы под огнем не проведешь! - прибавил он. -
Не дадим!
На худом загорелом лице Потылихина сверкнули прищуренные ярко-голубые
глаза.
- Ручаюсь, товарищ Виноградов... Ручаюсь! - сказал он, взмахнув рукой с
зажатой в ней фуражкой.
Павлин обратился к Викорсту:
- Ваше мнение?
- Мое мнение? - медленно проговорил адмирал. - Жалко кораблей... Хоть и
старье, а жалко... "Уссури"... "Святогор", "Микула"...
- А нам разве не жалко?! - воскликнул Потылихин. - Я в молодости
плотником плавал на "Микуле"!.. Разве у меня не болит душа?!
- Кончено! - твердо сказал Павлин. - Так и сделаем.
- Да, вы правы. - Викорст снова встал. - Есть! Я с тяжестью в сердце
соглашаюсь на это. Не скрою от вас, товарищи. Но если враг будет угрожать
Архангельску, я потоплю ледоколы... Ваше приказание будет в точности
исполнено.
После совещания Павлин отправился в Соломбалу на матросский митинг.
Оттуда заехал проститься с женой, поцеловать сына и уже на рассвете, в
третьем часу ночи, был на пристани...
Зенькович провожал Павлина. Собственно говоря, ночи не было. На востоке
горела длинная золотистая полоса.
У пристани покачивался большой быстроходный буксирный пароход "Мурман".