"иеромонах Никон. Житие и подвиги преподобного отца нашего Сергия Радонежского Чудотворца " - читать интересную книгу автора

ученые, которых учение цветет в словах, но в делах не созревает". Он скоро
понял, что еще в отроческом возрасте страсти уже начинают проявлять свою
губительную силу, которую сдержать стоит немалого труда; а кто хотя раз
поддастся в юности их влечению и попустит им связать себя порочными
склонностями, тому и подавно тяжело преодолеть их. И вот благоразумный отрок
принимает все меры, чтобы оградить себя от их воздействия, и пресекает все
пути, которыми они обыкли находить доступ к сердцу человека. Так, прежде
всего он совершенно уклоняется от детских игр, шуток, смеха и пустословия,
помня, что тлят обычаи благи беседы злы (1 Кор. 15, 33) и что со строптивым
легко можно и самому развратиться (Пс. 17, 27). Потом, сознавая, что
воздерживать себя во всем есть лучшее средство сдерживать страсти, а
свободный от страстей дух и непомраченная ими мысль всегда бывают способнее
к восприятию благодати Божией, святой отрок налагает на себя строгий пост:
по средам и пятницам он не позволяет себе вкушать ничего, а в прочие дни
питается только хлебом и водою. О каких-нибудь других питиях, не говоря уже
о вине, он не позволяет себе и помыслить во всю свою жизнь.
Заботливая мать старалась умерить строгость его поста. "Не изнуряй себя
излишним воздержанием, сын мой, - говорила она, - чтобы тебе не заболеть от
истощения сил, тогда и нам немалую скорбь причинишь. Ты еще дитя, твое тело
еще растет; посмотри: никто в твоем возрасте не принимает на себя такого
поста; ни братья твои, ни товарищи так не постятся, как ты; другие дети семь
раз на дню поедят, а ты, дитя мое, ешь только раз в день, а то и через день;
перестань так делать, это тебе не по силам: всякое добро хорошо в меру и в
свое время. Вкушай пищу по крайней мере вместе с нами".
Но благоразумный отрок кротко отвечал на эти увещания любящей матери:
"Не стесняй меня в этом, родная моя, чтобы не пришлось делать так против
воли твоей. Не отклоняй меня от воздержания, которое так сладостно душе
моей; зачем советуешь своему сыну неполезное? Ведь вы же сказали мне, что я
еще в колыбели постился по средам и пятницам; как же я могу не понуждать
себя угождать Богу, чтобы Он избавил меня от грехов моих?"
- Тебе нет еще и двенадцати лет от роду, - возражала ему мать, - а ты
уже говоришь о грехах своих! Мы видели над тобою явные знамения благодати
Божией; ты избрал благую часть, которая не отнимется у тебя, - что у тебя за
грехи?
- Перестань, матушка, - со сдержанным огорчением отвечал ей сын, - что
ты это говоришь? Тебя увлекает естественная любовь твоя к детям, но
послушай, что говорит Святое Писание: никтоже чист пред Богом, аще и един
день жития его будет на земли (Иов. 14, 4-5); никто не безгрешен, токмо един
Бог, а Божественный Давид о нашей худости говорит: "...в беззакониих зачат
есмь и во гресех роди мя мати моя" (Пс. 50, 7), сего ради да не похвалится
всяк человек! Брашно и питие, конечно, не поставляет нас пред Богом! (1 Кор.
8, 8).
Мать удивлялась разумным речам своего сына и, не желая препятствовать
его доброму произволению о Боге, обыкновенно говорила ему: "Если ты так
рассуждаешь, то делай как хочешь, Господь с тобою, я не хочу стеснять тебя в
добром, дитя мое!"
И святой отрок никогда не позволял себе даже отведать каких-нибудь
сладких блюд или напитков, следуя мудрому наставлению Великого Василия: "Аще
хочеши внити в рай, воздержи чрево, бежи пиянства"22. Так, укрощая юную
плоть свою воздержанием и трудами для сохранения чистоты душевной и