"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

мундир, мы все понимаем, что вы - Наполеон. И еще мы понимаем, что вы сошли
с ума. Мы воспринимаем внешние признаки, семиотику, если угодно. Я
доходчиво излагаю?
- Ну, до некоторой степени, - ответил я.
- Послушайте, Грегори, у меня нет никакого желания ссылаться на
Библию, но - "не сотвори себе кумира и образа его". Только в данном случае
у нас - не ложные образы Бога, а ложные образы мира. Человеческая среда
переполнена рукотворными образами, и они мешают. Вносят путаницу. Человек
находится под постоянной бомбежкой: картины, фотографии, иллюстрации,
мультфильмы, комиксы, кинофильмы, телевидение. И в некоторых случаях - даже
слишком часто - эта бомбежка в буквальном смысле сводит людей с ума.
Линсейд улыбнулся с мрачным удовлетворением.
- Но так было не всегда. Когда-то вы видели то, что видели. Вы видели
предметы такими, какие они есть. Либо предмет есть, либо его нет. Мир был
миром. Он был самим собой, а не своим образом, не дешевой копией. И жизнь
тогда была лучше, чем сейчас. Люди здоровее, счастливее, разумнее. А
почему? Грубо говоря, потому что на выходе должно быть столько же, сколько
на входе, ибо ты получаешь только то, что вкладываешь. Глядя на своих
пациентов, я вижу, сколько сумбура у них на выходе. Но как может быть
иначе, когда и на входе у них столь же сумбурно? Наша задача в клинике
Линсейда проста, но нелегка. Нам нужно регулировать вход, остановить поток
образов. Перекрыть кран. Пусть собака видит кролика. Настоящего кролика, а
не его изображение. Я доходчиво излагаю?
- Кажется, да, - сказал я.
- Мы имеем десять пациентов с различными формами сумасшествия. Их
объединяет то, что они видели слишком много образов. Поэтому в первую
очередь мы оберегаем их от источника безумия. Поймите, мы не против
визуальных раздражителей как таковых. Мы не возражаем, если наши пациенты
будут смотреть в окно, но мы не позволяем им смотреть на картины и
фотографии видов из окна. Наши пациенты могут сколько угодно смотреть на
цветы, но натюрморты с цветами у нас под запретом.
- И этикетки на консервных банках, - добавил я. Кое-что встало на свое
место.
- Именно. Таким образом мы создаем среду, свободную от образов.
Никакого телевизора, никаких фильмов, никаких книг с картинками, никаких
журналов в глянцевых обложках, никаких расписных рубашек или обоев и так
далее.
- И из газет вырезаются фотографии.
- Вы очень наблюдательны. Наверное, это отличительное свойство
писателей. Меня обвиняли в мещанском отношении к культурным ценностям. Но
это не так. Мы не против изобразительного искусства, мы против
предметно-изобразительного искусства. С исламским искусством никаких
проблем нет. Джексон Поллок - все нормально. Ротко, возможно, тоже. Хокни -
однозначно нет <Марк Ротко (1903 - 1970) - американский абстракционист
русского происхождения; излюбленный мотив - квадраты и прямоугольники.
Дэвид Хокни (р. 1937) - английский художник, график, фотограф.>. Цветовая
мешанина - пожалуйста, портреты - ни в коем случае; в отношении кубистов я
не уверен, но, думаю, лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Да и,
честно говоря, что такое немножко мещанства рядом со столь благой целью? В
любом случае, вы сами пришли к такому выводу.