"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

сделали. Пьяный Грегори не стал менее угрюмым, зато мне выпивка прибавила
терпимости. Разговор наш далеко не продвинулся. Грегори стойко
придерживался двух тем: своей книги и своей уродливости.
- Наверняка ты охереть как получаешься на фото, правда? - спросил он.
Я вынужден был признаться, что да. Фотогеничность - еще одно бесценное
свойство, которым наделила меня судьба.
- И тебе в самом деле нравятся литературные розыгрыши, да? - не
унимался Грегори.
Я повторил, что так и есть, - но лишь из-за смутного ощущения, что
слова эти хоть немного развеют его тоску.
- Старик, окажи мне услугу. Дай мне свою фотку, а? Пошлю в
издательство и скажу, что это я.
- Что? - спросил я.
- Да они там жопу от локтя не отличат, а встречался я только со своим
редактором, да и писатели никогда не похожи на свои рекламные фотографии.
- О чем ты говоришь? Хочешь, чтобы я выдал себя за тебя?
- Да не будешь ты выдавать себя за меня. Твоя фотография мне нужна
лишь для того, чтобы читающая публика подумала, что я вполне себе такой
симпатяга.
К тому времени мы основательно надрались, и после настойчивых
приставаний Грегори я согласился, что идея довольно забавная. Однако
фотографию свою давать я не собирался. Я знал, что к утру протрезвею и эта
идея перестанет казаться мне такой уж забавной. Наконец Грегори взглянул на
часы, занервничал и сказал, что опоздал на последний поезд до Харрогита, и
не пущу ли я его переночевать? С тоской подумав, что не вправе отказать ему
в такой малости, я ответил, что он может устроиться на полу.
Последним поездом метро мы отправились в мою жалкую комнатенку, и пока
я варил кофе, Грегори рыскал по коробкам с фотографиями, стоявшим на
каминной полке. Мне хватало педантичности, чтобы запечатлевать свое
прошлое, но не хватало, чтобы как-то рассортировать его, поместив снимки в
альбом или разложив в определенном порядке. Грегори достал мой довольно
унылый портрет, впрочем, не такой уж и дурной - театральный фотограф сделал
снимок для афиши, когда я участвовал в постановке "Местного стигматика".
- Но послушай, - способность к мышлению не окончательно покинула
меня, - а как же друзья и родственники? Они ведь увидят твое имя и мою
фотографию. И решат, что это странновато.
- Да не будь ты идиотом, старик. Родичам я ничего не скажу. Они и так
считают меня пидором, потому что я учился в университете. Если они
пронюхают, что я написал книгу, а особенно если узнают, о чем она, дома
меня просто линчуют.
Я спросил себя, что же такого шокирующего в его книге, но любопытство
мое продлилось не долее секунды.
- Но ведь на книге все равно будет стоять твое имя, - сказал я.
- Ну и что? Ты, наверное, удивишься, Майкл, но, в общем и целом, мои
родичи не проводят время в книжных магазинах или за чтением литературных
рецензий. А если им вдруг доведется увидеть книгу с моим именем, они просто
скажут: "Забавно, этого писателя зовут так же, как нашего Грегори".
- И разумеется, там будет моя фотография.
- Вот именно!
Грегори произнес это с ликованием, словно ему удалось донести смысл до