"Андрей Николаев. Русский экзорцист" - читать интересную книгу автора

размеры нужного отверстия, он с удвоенной силой взялся за дело. Работая, он
как всегда прислушивался к посторонним звукам. Пока все было в порядке.
Только удары кирки и шорох осыпающегося бетона и земли. Почва под
коллектором была слежавшаяся, но не слишком твердая. Он разрыхлил ее вглубь
и, достав лопатку, откинул в сторону. Достав стальную спицу, вогнал ее в
землю. Металл скрежетнул по камню. Сева вытащил спицу и воткнул ее рядом.
Если камень, то большой. Он ткнул ниже и опять уперся в камень. Неужели
сразу повезло наткнуться на старинную кладку? Он присел на корточки,
закурил, но почти сразу отбросил сигарету. Нетерпение охватило его, он
схватил лопатку и стал пробиваться вглубь. Через несколько минут он
счастливо улыбнулся. Потемневшие от времени кирпичи, ровные, аккуратные
швы. Да, это был "вылаз". Теперь предстояло взломать старинную кладку.
Кувшинников передохнул минут пятнадцать, с чистой совестью достал грелку и
от души приложился к резиновому горлышку. Закурив, он прикинул объем
работы. Эх, сюда бы отбойный молоток! Тут вам не современная халтура, с
уважением к мастерам пятнадцатого века и одновременно с досадой подумал
Кувшинников. Такое понятие, как совесть, пять веков назад тоже
существовало, но кроме того, за обман заказчика можно было и розог
отведать. Могли и батогами погреть. К тому же итальянцы, если это их
работа, лично следили за качеством кирпича и раствора. Чуть ли не каждый
кирпичик проверяли.
Почему-то Кувшинникова охватила уверенность в успехе. Он помнил и
любил это состояние - оно его редко подводило. Что-то словно толкало под
руку, заставляло кровь быстрее бежать по жилам, забывать о времени и
усталости. Так случилось и сейчас. Он равномерно, словно машина, долбил
стену, инстинктивно находя слабые участки. Летела крошка, на зубах скрипела
кирпичная пыль. Стало жарко, выпитый коньяк выходил потом, который ел
глаза. Кувшинников скинул брезентовую куртку и, оставшись в майке, с
удвоенной энергией набросился на стену.
Внезапно кирка провалилась в стену до основания. Кувшинников потерял
равновесие, стукнулся каской о край коллектора, выдернул кирку и припал
лицом к образовавшемуся отверстию. Жадно вдыхая идущий из отверстия воздух,
он опасался почувствовать в нем присущие двадцатому веку запахи: машинного
масла, пропитанных шпал, просто обманчивой влажной прохлады современных
коммуникаций. Нет, воздух был тягучий, сухой, словно настоянный столетиями
отсутствия человека. Кувшинников потерся щекой о шершавую стену. Есть! Я
нашел, я сам, один! Постепенно успокаиваясь, он присел на кучку земли и
бетона и взглянул на часы. Шесть тридцать утра. Возбуждение постепенно
проходило, и он ощутил подкравшуюся усталость: заныла поясница, чуть
подрагивали сведенные напряжением последних минут пальцы. Как всегда, у
него был с собой бензедрин, но "колеса" лучше сэкономить. Если работать в
прежнем темпе, часам к восьми он расширит отверстие настолько, что сможет
обследовать "вылаз". У Севы было твердое правило: если не можешь скрыть
следы разработки - заверши начатое. Следуя этому правилу, Кувшинникову
приходилось проводить под землей по два-три дня. Он снял со стены рюкзак и
проверил запасы. На сутки должно хватить. "Девятку" он поставил в
неприметном переулке, внимания она не привлечет. К тому же, если выбираться
наверх при дневном свете, можно нарваться на милицию или просто на
любознательного дворника. На этот случай имелось удостоверение сотрудника
"Мосводоканала", но лучше не рисковать. Нет, бросать работу нельзя. Вытерев