"Б.П.Никитин, Л.А.Никитина "Резервы здоровья наших детей"" - читать интересную книгу автора

интересным, а потом сопоставляли записанное с тем, что к тому времени удалось
уже прочитать, и обнаруживали интереснейшие вещи: малыш, оказывается, мог
гораздо больше, чем об этом было написано в популярной литературе. Это
поразило нас и вызвало еще больший интерес к сынишке. А когда родился еще
сын, мы с самого начала обращаться с ним так, как научил нас его старший
братик: давали ему пальцы, чтобы он мог уцепиться за них своими крошечными
пальчиками, и в первую же неделю он мог висеть на них несколько секунд. С
первого месяца стали его держать над горшочком, избавили его от всяких
платков и чепчиков и разрешили ему лежать голеньким сколько захочет...

Споры, ссоры...

Первыми, кто был возмущен таким "варварским" отношением к ребенку, были,
конечно, наши бабушки, которые тогда жили вместе с нами и просто видеть
спокойно не могли голого младенца. Но мы не уступали их натиску. Малыши были
веселы, спокойны, энергичны, не болели, легче переносили диатез, и мы
настаивали на своем. А на нас уже косо стали посматривать соседи. Прохожие на
улицах, когда мы шли с непривычно легко одетыми малышами, осуждающе бросали
нам в спину:

- Сами-то в шубах, а детей заморозить хотите?

Пришлось нам подравниваться под малышей, мы стали одеваться тоже полегче, но
реплик от этого не убавилось:

- Смотри-ка, ребенок едва поспевает, бежит за ним, а отец хоть бы шаг
поубавил.

- Ушки, ушки-то ему прикройте - застудите!

- Что же ты, мать, ему головку-то не прикроешь - напечет ведь.

Мы же твердо придерживались правила: считаться только с самочувствием малыша
и в своих действиях исходить прежде всего из него. Вот здесь мы и допустили
первую серьезную ошибку: внимательно наблюдая за детьми, мы не всегда
обращали внимание на самочувствие окружающих и, конечно, были за это наказаны
градом новых замечаний, наставлений, упреков.

А ребятишки тем временем росли. Кто-то из знакомых подарил полуторагодовалому
Алеше кубики с буквами. Но буквы-то ему еще ни к чему, подумали мы, но
кубиков у сына не отобрали. И были немало удивлены, когда обнаружили месяца
через три, что Алеша-то наш уже узнает с десяток букв. К двум годам он уже
знал чуть ли не весь алфавит, а в два года восемь месяцев прочитал первое
слово. Для самого Алеши это было как будто так и надо, а для нас это стало
целым открытием: так вот уже когда человек может читать! А как же в
остальном? Так начались наши пробы не только с обучением грамоте, но и в
физическом развитии малышей, в овладении различными движениями и даже в
укреплении их здоровья. Пробы эти были чаще всего чисто интуитивными
попытками разобраться, что малыш уже может. Мы ведь не знали, что ему по
силам, что уже можно, а чего нельзя, и пробовали осторожно, играя. Никакого