"Олеся Николаева. Тутти: книга о любви " - читать интересную книгу автора

- Кажется, Святейший вернулся, - беспомощно проговорил он.
- Бежим! - шепотом сказала я. Муж сделал огромные глаза - те самые,
которые так велики у страха.
Мы принялись в панике куда-то бежать: от окна к окну, от двери к двери,
то вместе, то врассыпную. Это напомнило мне известный сюжет "Бобик в гостях
у Барбоса". И, кажется, там все заканчивалось тем, что обоим влетело.
Наконец мы выскочили на лестницу и оказались как бы уже вне патриаршей
территории - возле кабинета нашего друга...
- Надо же, он сегодня в Илье Обыденном собирался служить, а наверное,
плохо себя почувствовал, вернулся, - все пытался на ходу найти объяснение
испуганный иеродиакон.
Шум за окнами между тем затих, возня улеглась, в доме водворились
прежние тишина и покой. Мы выглянули во двор - он оказался пуст, ворота
закрыты.
- Искушение, - поежился наш друг. - Никого. Вот как лукавый может
напугать, смутить...
- А что было бы, если бы патриарх и в самом деле вернулся и застукал
нас там? - спросила я.
Он невозмутимо пожал плечами:
- Ничего. Вы бы попросили у него благословения. Ну, теперь вы хоть
что-нибудь поняли про него? Почувствовали этот дух?
Но бывали у нас с нашим другом и курьезы. Звонит нам как-то раз по
телефону некий господин и говорит:
- Нельзя ли отца (ну, предположим) Дмитрия?
А трубку взял мой папа, и поскольку моего брата, а его сына зовут (ну,
предположим) Митей и, следовательно, папа мой и есть "отец Дмитрия", то он и
говорит:
- Слушаю вас.
Голос в трубке закашлялся и, наконец, неуверенно произнес:
- Дмитрий?
- А его нет. Он только что поехал к жене.
- Простите, к кому? К чьей жене?
- К своей...
- Как! А он что - разве женат?
- Давно уже, у него и дети есть.
- А-а, - тоскливо протянул голос, и в трубке раздались гудки.
И папа, наверное, тут же бы и забыл об этом странном собеседнике, если
бы через несколько минут у нас не появился наш иеродиакон:
- А мне никто не звонил? - спросил он почти сразу.
Мы отрицательно замотали головами, и вдруг папа как-то напрягся,
покраснел и, сконфузившись, сказал:
- Кажется, я вас только что подвел под монастырь. - И припомнил весь
этот водевильный диалог.
И действительно, в конечном счете вышло так, что наш друг, который так
горячо и талантливо воспитывал нас для жизни в Церкви, за это пострадал,
претерпел напраслину, клеветы и доносы, был отправлен в Лавру на послушание
гостиничника, то есть именно и получилось, что мы его "подвели под
монастырь".
Но и перебравшись туда, он не оставил нас своим попечением, и мы часто
к нему приезжали, а мой муж даже останавливался у него в монастырской