"Геннадий Николаев. Белый камень Эрдени" - читать интересную книгу автора

Внезапно туман рассеялся. Легкое дуновение пришло от озера. Над нами
открылось ясное ночное небо. В первое мгновение, когда раздался этот звук,
мне показалось, будто загудели звезды, мерцающие над нами в вышине. Я не
успела понять, что случилось, как Янис уже был на ногах - он бросился к
правому пеленгатору. Виталий, заворчав, ушел к левому. Не знаю, как Зоя, а
я никак не могла сообразить, что должна делать, хотя во время тренировок
Янис по двадцать раз повторял нам наши действия в случае появления звука.
Наконец я опомнилась, схватила фонарик, висевший на палатке, и побежала к
Янису. Зоя отправилась к Виталию.
Подсвечивая фонариком, Янис поворачивал пеленгатор, определяя по
стрелке прибора, в каком направлении звук имеет наибольшую силу. Я
направила на прибор свой фонарик, - Янис кивнул и пробормотал, что, как он
и предполагал, источник находится в озере. Я следила за стрелкой, - она
отклонилась от нуля и, как Янис ни вращал пеленгатор, стояла почти
неподвижно. Янис сказал шепотом, что источник не имеет четко очерченных
границ, а расплывчат, словно разлит по поверхности. И все же главное
направление угадывалось: стрелка прибора начинала чуть подрагивать в
слабом стремлении отклониться еще дальше, то есть в этом направлении
прощупывался максимум звука. Мне казалось, будто дрожит не только стрелка,
но и сам прибор - все вокруг: земля, горы, небо, звезды. Но что самое
странное - я вдруг ощутила какое-то смутное волнение, как бы легкая волна
злости прокатилась через меня, мне даже захотелось стукнуть Яниса и
броситься - о, вот это самое удивительное! - броситься в пещеру на
противоположном берегу озера.
Звук прекратился, и мы молча вернулись к костру. Зоя и Василий
Харитонович были здесь. Виталий долго не появлялся, потом пришел мрачный,
какой-то подавленный, с исцарапанным лицом. Пряча от меня глаза, он
наложил себе огромную порцию каши с тушенкой (это после ужина-то!) и уполз
в палатку.
Костер почти прогорел, но странно - как-то светлее, прозрачнее стало в
долине: отчетливо проступили из темноты контуры скалы-всадника, вдали
обозначился лес, сквозь него слабым светом мерцала вода. Василий
Харитонович сидел, подложив под себя ноги и держа обеими руками кружку с
чаем.
- Луна, - сказал он, повернув кверху лицо.
Только тут я заметила, что над восточным хребтом сиял краешек
восходящей луны.
- Газар-хеделхе, - произнес старик и, как бы соглашаясь с кем-то,
покивал головой. - Наран-батор дрожит, луну видит.
- Что он сказал? - насторожился Клаускис.
Старик повернулся лицом к скале и, сняв шапку, показал ею:
- Наран-батор на быстром бегунце дрожит, от земли оторваться хочет.
- Что это значит? - спросил Янис.
- Старики так говорят. Я внук моего деда, дед внук своего деда, тот дед
внук третьего деда - тот дед передавал от своего деда. Вот какие старики
говорят. - Василий Харитонович, улыбаясь, смотрел на огонь. Его
прищуренные глаза блестели.
- Вы знаете сказку про эту скалу? - спросила я.
Старик пожал плечами и, нахлобучив шапку, отпил чаю.
- По-вашему - сказка, по-нашему - давным-давняя жизнь, - сказал он.