"Геннадий Николаев. Белый камень Эрдени" - читать интересную книгу автора

весь растаял. Взял белый камень Эрдени Хоредой и в третий раз стал грызть
его передними зубами. Тогда белое озеро заволновалось, белосеребряные
барашки пошли туда-сюда, волны поднялись до верхнего неба, ямы опустились
до нижней земли. Взмахнул Хоредой белым камнем Эрдени, рассек белое озеро
по самой высокой волне и видит: на дне лежит сын Наран-батор, простой
слабый человек, и плачет. Прыгнул Хоредой на своем чубаром коне на самое
дно, взял сына Наран-батора и выскочил обратно. Сошлись волны на белом
озере, и снова все стало тихо и спокойно, как прежде.
Привез Хоредой сына Наран-батора в свою юрту. Поправилась Алма-Хатан, и
зажили они счастливо, втроем, в восточной стороне.
- Одинокий мужчина счастливым не делается, одна головня огнем не
делается! - так сказал Наран-батор однажды.
Тогда, с утреннего красного солнца начиная, достает мать Алма-Хатан
материнское желтое священное писание и расстилает от дверей до
противоположной стены. Так разостлав, она читает. Тогда вычитывается ей,
что прямо на западной стороне, в местности далекой, за высокой горой,
опускается с верхнего неба купаться в том же самом белом озере девица с
диковинным именем, с именем не нашим, а попросту Тэнгэрин Басаган, дочь
западного доброго духа. Она и есть суженая Наран-батора на девять дней и
девять ночей.
После этого Алма-Хатан складывает священное писание и кладет на прежнее
место.
Тогда берет Наран-батор чубарого быстрого бегунца, седлает серебряным
седлом и, взяв в руки прекрасные шелковые поводья, привязывает к
серебряной коновязи - горстью травы кормит, чашкой воды поит. Так
приготовив чубарого быстрого бегунца, беглым шагом входит в юрту. Мать
ставит золотой стол, вкусной пищей угощает, потом ставит серебряный стол,
действительно вкусной пищей угощает и наливает крепкое вино. Наевшись
досыта, встает и начинает одеваться, повертываясь во все стороны перед
зеркалом величиной с двери. Потом надевает шелковую шубу, которую носит в
летнюю пору, сто восемь пуговиц безошибочно застегивает, сверху надевает
шелковую шубу, которую носит в зимнее время; ни пылинки на нем не
оказывается. Туго ремнем подпоясывается, надевает на голову лисью шапку и
беглым шагом выходит на улицу. У серебряной коновязи отвязывает прекрасный
шелковый повод, ногу ставит в золото-серебряное стремя и садится на
чубарого коня.
Так он поехал прямо в западную сторону, в местность далекую, за высокой
горой, к белому озеру, из которого вышел и в котором купается дочь
тэнгэрина, девица с диковинным именем, а попросту Тэнгэрин Басаган. Так
поехал он, пыля и туманя; через десять падей ровно рысил, через двадцать
падей не кривя рысил. Когда на небе стоял день, то он рысил до тех пор,
пока на небе не настанет ночь; когда на небе стояла ночь, то он рысил до
тех пор, пока на небе не настанет день. В жаркие дни без питья ехал, в
темную ночь без сна ехал. По крику пестрой сороки замечал, что настала
половина зимы, и, лисью шапку нахлобучивая, далее рысил; по пению соловья
соображал, что наступает половина лета, и, лисью шапку подняв вверх, далее
рысил. От его скорой езды делался сильный вихрь, который сносил рыжие
камни, и дул черный ветер, который сносил черные камни. Так подъехал
Наран-батор к высокой горе, остановил своего чубарого коня и говорит ему:
- На эту высокую и крутую гору можешь ли вскочить на самую вершину?