"Элла Никольская. Русский десант на Майорку (криминальная мелодрама в трех повестях, #1) " - читать интересную книгу автора

Появилась из-за моей спины старуха, объяснила:
- Это Хельмут с женой - они до войны под Одессой жили, в Люстдорфе -
слыхал, может, такая была немецкая колония? Это дети их - Гизела, Рудольф,
- Она дотронулась до снимка, изображавшего двух подростков. - И Вилли... -
Им оказался заграничный пижон, - А это вот Гретхен и Руди опять. Знаешь,
Гретхен хорошая девочка. Тебе повезло. И она тебя любит. В письме написала,
как с тобой познакомилась, как счастлива, что такого человека встретила.
Показать?
Открыла ящик комода, достала тоненькую пачку писем, отделила верхнее.
Я поспешно выхватил конверт из её руки, вынул из него тетрадный листок,
густо исписанный по-немецки... Издевается, что ли, старуха? Ладно, после
переведем это, если верить ей, признание в любви. Старик между тем так и не
появился - заупрямился, видно... Письмо отправилось в карман, где уже лежал
другой трофей - фото, а я сел на стул и приготовился слушать. Пока всего не
узнаю, отсюда не уйду.
- Расскажи, что у вас получилось, - требовательно произнесла моя
странная собеседница, располагаясь за столом напротив меня. Ну чтож, можно
и так начать разговор. Я торопливо принялся объяснять - как пришел домой,
нашел записку. Она не перебивала, только после всего спросила:
- Мальчика как назвали?
В комнате начало темнеть, со двора сквозь узкую форточку перетекла
длинная белая кошка, подошла к собаке, подвалилась ей под бок. Та и не
шелохнулась. Кажется, с той минуты происходящее вдруг потеряло реальность,
очертания предметов стали зыбкими, я ощутил, как свое собственное,
беспокойство и растерянность старой женщины, сидевшей напротив, - она
примолкла, будто собираясь с мыслями. И, наконец, заговорила нараспев,
завела долгий, несуразный, ни на что не похожий рассказ, уводя меня в
прошлое - и вскоре я отстал, заблудился, потерял нить, плавная речь
усыпляла, люди и события, о которых она говорила, мешались в сознании, и не
было сил перебить, остановить ее...

Из этого странного состояния нас обоих вывела собака: вскочила, будто
подброшенная пружиной, - кошка отлетела в угол, - и с лаем кинулась к
двери.
- Пришел кто-то, пойду гляну, - совсем другим, будничным тоном сказала
Пака и ушла следом за собакой, щелкнув на пороге выключателем. Комната
осветилась, все стало на место, к возвращению старухи - она пришла минут
через пять - я окончательно пришел в себя.
- Ты ступай, - сказала она озабоченно, - Поздно уже.
- Так я же не узнал ничего. Где Грета?
- Не знаю, - с неподдельной тревогой ответила Пака, - Хельмут совсем
расстроился. Мы-то думали, она в Москве, с тобой, что все хорошо у нее. Все
писем ждали... А теперь уж и не знаем, чего ждать... Хочешь, ночуй у нас.
Но мысль провести ночь в этом доме показалась странной, и я ушел...

Когда я выходил - ни старого Хельмута, ни собаки, ни кошки я так
больше и не увидел, проводила меня с крыльца все та же Пака - было уже
темным-темно. Старуха посветила ручным фонариком, я дошел до калитки,
отворил её и шагнул в кромешную тьму. Но заметил это как-то не сразу,
поглощенный увиденным и услышанным. Свернул сначала в ту сторону, откуда