"Элла Никольская. Давай всех обманем " - читать интересную книгу автора

влюбиться и сразу под венец. Романтическая история, только верится с
трудом. Что-то не так...
- Лизхен, ты сама-то Польке веришь?
- Верю - не верю, какая разница. За что купила, за то и продаю. Нам
через три недели домой, без нас, что ли, не разберутся? Давай лучше ложись,
поздно уже...
И улыбается со значением - ага, его приглашают, здешний климат очень
даже располагает к любви.
Ночью Павел проснулся и, лежа возле спящей Лизы, долго размышлял о ней
и об этой своей новой родственнице. Малаховка нисколько не престижнее
Игналины, отец Лизы тоже лимитчик-гастарбайтер по-нынешнему. Прикатил
откуда-то с Карпат на заработки, угодил в больницу с аппендицитом, который
не помешал ему сделать ребенка скромной незамужней медсестричке. И отбыл
восвояси домой долечиваться - даже фотографии не оставил. "Я и есть его
портрет", - сказала как-то Лиза. Красивый, значит, был гастарбайтер, но
гордиться таким папашей как-то не с руки, дочка и не гордится. Она его и не
видела никогда... Его, Павла, отец Всеволод Павлович Пальников, человек во
всех отношениях достойный, избранницу сына считает вульгарной, терпит с
трудом - вот как Бируте и Рудольф терпят Полину. Самая обычная история -
чего тут беспокоиться?
...Он сам, когда влюбился, свою красавицу завоевывал долго. А Ионас
замарашку вмиг победил. Кому как везет. Чушь какая-то. Спать пора...

* * *

На следующий день на ферму заявились гости. Прикатили на двух джипах
молодые ребята, человек восемь. У Павла аж в глазах зарябило. Оказалось -
однокашники Ионаса, целая экспедиция, прибывшая из Мельбурна на предмет
изучения возможности восстановить в природе тасманского тигра. Дался им
этот тигр, вымерший Бог весть когда! Павел с Лизой уже насмотрелись
изображений полосатого зубастого зверюги и раз пять выслушали его горестную
историю.
Прихватив Ионаса с женой, а заодно и двух москвичей - экзотика не
меньшая, чем сам тигрище, джипы двинулись в один из здешних заповедников,
их тут много. Павлу на колени усадили девчушку в длинной майке - может, на
ней и были шорты или юбчонка какая, но Павел ничего такого не заметил. А
лифчика точно не было. Лиза оказалась притиснутой к белобрысому увальню на
соседнем с Павлом сиденье - тот всю дорогу глядел в окно, не принимая
участия в общем гомоне, чем и завоевал пашино расположение, не пытаясь
привлечь внимание Лизы.
Дорога то карабкалась вверх, то ныряла в ущелье, петляла, запутывая
след, а молчаливые снежные вершины гор вели из-под небес неотступное
наблюдение за смеющимися и болтающими путешественниками. По сторонам
качался сырой, темный лес, его сменила эвкалиптовая роща - высоченные
стволы торчат из густого подлеска, папоротник благонравно прикрывает
ажурными веерами их голые коленки. Проехали мимо мрачного на вид озера с
низкими берегами - будто кто-то вылил воду в плоский сосуд. Сосны обступили
его со всех сторон, оставив только узкую ленту пляжей.
- На Малаховку похоже, - заметила Лиза. И правда, похоже немножко на
озеро позади запруды, перегородившей речку Македонку, там тоже сосны