"Элла Никольская. Давай всех обманем " - читать интересную книгу автора

здравомыслящим, не обязательно "самым умным"... Но Ионас воспринял Лизино
суждение всерьез:
- Тогда остаюсь... - сказал он, и немедленно исчез, скрылся в
коридоре, тяжело вздохнув напоследок.

Через открытую дверь люди, сидящие в полуосвещеной комнате, смотрелись
как на сцене. Павлу из кухни виден был старинный портрет в тяжелой резной
раме, лицо отсюда неразличимо, а под ним в креслах двое стариков.
Серебрится в тусклом свете настольной лампы седина отца, глянцевито
поблескивает лысина его старинного приятеля Конькова. Одинаково тощие,
морщинистые куриные шеи выступают из одинаковых широких воротов серых
жилетов крупной вязки. Павел отдал предназначенный ему подарок Дмитрию
Макарычу - пусть греется и никому не завидует.
И ещё с места, где сидел Павел - специально ушел в кухню, якобы чайку
попить, а на самом деле, чтобы не слушать про Австралию - виден был тонкий
профиль рассказчицы: то наклонится, то откинется и скроется из виду, и
руки, будто птицы, мелькают. Ездили вместе, смотрели одно и то же - а
увидели разное.
- Ну прямо переселение душ. Чувствую, что я тут раньше бывала. Дежа
вю. Купол стеклянный, мостики такие чугунные, витые наверху, по первому и
второму этажу витрины, витрины... Потом соображаю: это же наш ГУМ. В
точности!
- Строили, должно быть, в одно и то же время, по тогдашней
архитектурной моде. Что в Москве, что в Сиднее, - рассудительно сказал
Всеволод Павлович
Старики слушали Лизу с живым интересом - много ли им попадается людей,
только что вернувшихся из Австралии и готовых поделиться впечатлениями?
Старых людей всегда стороной обходят...
Всеволоду Павловичу о происшествиях на ферме Гудхарт знать и не надо -
зачем ему, с его усталым и больным сердцем, невеселые новости? Разве что
Рудольф со временем вздумает посвятить его в дела семьи - в очередном
письме изложит, как все было. Но письма из Австралии редки - будут бить,
будем плакать. Что-нибудь придумается.
А вот Конькову рассказать надо непременно. Павел предвкушал, как
усядутся они вдвоем и разберут данный случай профессионально. Ведь что тут
главным оказалось: не прямые улики, а вещи вроде бы эфемерные. Семейные
традиции, характер каждого из действующих лиц, отношения между ними.
Пришлось вытянуть на свет божий тщательно скрывавшиеся факты, узнать о
событиях, происшедших задолго до преступления и на другом конце земного
шара. Любопытный, в общем, случай...
Павел поднялся, зажег свет. Пора вернуться в комнату, принять участие
в беседе, а то Лиза обидится: что я, нанялась твоих стариков развлекать. Я
не телевизор, не клуб путешествий...
С кухонного буфета на него оскалился зубастый зверюга - давно вымерший
тасманский тигр, купленный Лизой на Саламанка-маркет. Жить теперь тебе
здесь, приятель, - на московских Чистых прудах