"Элла Никольская. Давай всех обманем " - читать интересную книгу автора

пораньше дядю Рудольфа. Надо надеяться, старик не изменил своей привычке
проводить рассветные часы в верхней гостиной.
- Лизок, не расстраивайся, - сказал он, чтобы отвлечь внимание подруги
от потолка, на котором, видимо, рисовались ей страшные видения, уж больно
взгляд сумрачен.
- Паш, неужели с Полькой, правда, что-то приключилось? Ну куда она в
самом деле подевалась?
- Мне тоже не по себе, - Павел рассказал, что видел вчера Ионаса с
Джиной в семейной спальне, - Неспроста эта рыжая там так обосновалась, оба
знают, что Полина не вернется.
- Может, Джина просто его утешить хотела?
- Она-то? Да ей Пелагея поперек души. Антоновы правы: Ионас почему-то
не больно жену искал. Положим, привык, что она убегает... Но я бы на его
месте поостерегся к такому привыкать.
На этом Павел оставил Лизу, соблазнительно раскинувшуюся на свежих
простынях и мягких подушках, и отправился искать Рудольфа. Интересно, что
старик думает обо всем этом, он тут самый трезвый и разумный.

Покуда играть в кабаках приходилось по вечерам, а то и ночами, Руди
ложился спать поздно, иной раз под утро, после неумеренной выпивки и
тяжелого ужина. Проснувшись где-то к полудню, жаловался случившейся на тот
момент подружке на похмельную головную боль, много неудобств причиняли
печень и прочие потроха. Переезд в Австралию оказался "второй попыткой" - и
удавшейся. Кабацкий лабух, греховодник стал верным мужем добродетельной
вдовы, заботливым отчимом её отпрыску, а потом и вовсе обзавелся
собственным сынком - в сорок пять-то лет! К тому же и род занятий переменил
- строительные и дорожные работы, хоть и непрестижны, но прилично
оплачивались, а Господь физической силой не обделил. И были припрятаны не
черный день какие-то вещички, которые удалось благополучно вывезти и
продать. Музицировал же, приехав в Австралию, разве что на семейных
вечерах, даже и репертуар новый освоил, взамен какой-нибудь "мясоедовской"
и "кантри", литовские народные... О его прошлом в литовской колонии никто
понятия не имеет, хотя сам он ничего постыдного в том прошлом не видит: так
уж сложилось, и музыкантом он был неплохим, ну, выпивал лишнего, как все,
ну бабы липли... А если Бируте губы поджимает - её дело, по-своему она
права.
Нет, никакой ностальгии не испытывал Рудольф, покинувший четверть века
назад неприветливую Россию. Не было в ней счастья добропорядочному и
трудолюбивому немецкому семейству, два века искренне считавшему её своей
родиной. Сослали, разорили, раскидали по всему свету. Хельмут Дизенхоф -
отец Рудольфа, умер в Казахстане в преклонных летах, мать - и вовсе до
Казахстана не доехала, умерла в родах прямо в поезде. Брат Вильгельм, в
теплушке вагона появившийся на свет, живет в Германии, там же и племянница
Маргарита - дочь любимой сестры Гизелы, а сама Гизела уже три года покоится
на московском кладбище. Зато внук её Павел, которого она воспитала, как
родного сына, приехал навестить старого Рудольфа, познакомился с молодыми
родственниками - это какие же перемены должны были произойти в России,
чтобы такое стало возможным!
Однако геополитические проблемы мало занимали Рудольфа в то утро,
когда Павел отыскал его в верхней гостиной. Не дожидаясь, пока домашние