"Виталий Никольский. ГРУ в годы Великой Отечественной войны " - читать интересную книгу автора

воспаленными от бессонницы глазами. Многие из них растеряли в результате
непрерывных налетов немецкой авиации своих близких, у многих эти близкие
были убиты на глазах. Шли автомашины с ранеными, которые ничего
утешительного о положении на фронтах сказать не могли. И над всем этим
хаосом в воздухе непрерывно висели немецкие самолеты, которые безнаказанно
бомбили толпы беженцев, расстреливали из пулеметов автомашины с ранеными,
гонялись за бежавшими по полям и дорогам обезумевшими от ужаса людьми.
Картины смерти и разрушения в эту благодатную пору года, когда все плоды
человеческого труда в поле ожидали уборки, как-то не укладывались в
сознании. Казалось, что это какой-то дурной сон и нужно скорее проснуться.
Но вой самолетов, взрывы, трупы на месте только что ушедшей вперед группы
людей, стоны раненых возвращали к действительности.
В Гомель мы прибыли ночью 13.08 без потерь. Но все виденное
воздействовало на моих спутников, да и


29

на меня самого, как предметный урок ненависти к немцам. Мы впервые увидели
весь ужас войны, и перед нами вновь вставал вопрос: "Кто дал право врагу
распоряжаться нашими жизнями?" "Что ему нужно в нашей стране?" Закипала
дикая злоба к захватчикам, желание беспощадно мстить за погибших
соотечественников.
Город практически к обороне подготовлен не был. Немцы продвигались так
стремительно, что западнее Гомеля мы успели только вырыть обычные окопы. В
городе, подвергавшемся непрерывной бомбежке, а с 14.08 и прямому
артобстрелу, из органов власти практически никого не осталось, и оформить
хотя бы задним числом моих людей на работу, подобрать надежных помощников из
числа проверенных местных жителей уже было нельзя. Не успевшая или не
желавшая бежать часть гражданского населения, уже никем не управляемая, в
ужасе ожидала прихода немцев, прячась в подвалах и щелях. Часть
предприимчивых молодчиков тащила из магазинов и складов продовольствие,
промтовары. В пылающем, стонущем от взрывов городе на них никто не обращал
внимания, да и не было нужды. Спасти это имущество все равно было нельзя.
Так или иначе, оно досталось бы врагу.
Все мои попытки найти представителей органов НКВД, чтобы
воспользоваться хотя бы их кадрами для создания группы, не увенчались
успехом. Брать же непроверенных людей было рискованно.

А немцы упорно рвались к городу. Во время одного из артобстрелов
случайно оказавшийся рядом со мной старик схватил меня за шинель и начал
яростно кри-


30

чать: "А где же наши? Скажи, где они? Неужели так и пропадать тому, за что
мы боролись?"
Не найдя, что ответить этому человеку, с чувством стыда, как будто во
всех этих несчастьях была и моя вина, я почти бегом направился к своим