"Наталия Никитайская. Вторжение Бурелома" - читать интересную книгу автора

А Бурелом не спешил приступить к главному разговору. Хотя он,
безусловно, и был уже начат им. Не случайно, как я догадывалась, начат
именно в его доме. Дом мне демонстрировали намеренно.
- Да, Мария Николаевна, я не хочу, чтобы из-за меня нарушался обычный
ход вашей жизни. Я знаю, что в это время вы обычно обедаете. Вы не против,
если мы перейдем в столовую? Там должно быть уже накрыто. Обед, обещаю,
будет недурственным.
Под ложечкой у меня моментально засосало. Есть хотелось уже давно.
- Спасибо. Отказываться не буду, - ответила я.
Проходя в столовую, мы еще раз миновали прихожую. Там, па вешалке я
увидела несколько пуховиков. Тут же мне припомнился собственный - сиротливо
просыхающий в ванной, не исключено, что безнадежно испорченный. И опять
только очень большим усилием воли мне удалось преодолеть мгновенно
возникшую брезгливость и желание немедленно убраться из этого дома.
Стол был накрыт на двоих. Обслуживала нас вполне приличная девица,
молчаливая, как Николай. Вышколенная.
Мне пришлось вспомнить все уроки хорошего тона, полученные в
институте. Я заставила себя ни на минуту не расслабиться, не почувствовать
себя, как дома. Бурелом, надо отдать ему должное, не стремился
продемонстрировать манеры, которых за ним не водилось. Он ел примерно так
же, как ел мой отец: громко хлебал суп, мясо откусывал от большого куска,
наколотого на вилку, в кофейной чашке, как в стакане с чаем, оставил
ложечку. Все это вызвало во мне даже подобие уважения, если вообще этот
человек способен был когда-нибудь мое уважение завоевать.
За обедом разговор наш продолжился. Бурелом начал первым:
- Вернемся-ка, Мария Николаевна, к театру. Вы даже не представляете,
как много людей выстраивается с протянутой рукой, стоит только человеку
разжиться деньгами!.. И среди тех, кто попрошайничает, полным-полно ваших
коллег...
- Немудрено, - ответила я. - Театры - нищие. - Честное слово, помимо
воли, я гордилась сейчас этой нашей нищетой.
Бурелом только усмехнулся:
- У меня почти нет опыта театрального зрителя. - Он откинулся на
стуле. - Не люблю я этих театров. Не привык. Сначала не до того было. А
теперь уже поздно привыкать. Варьете - еще туда-сюда. Голенькие попки,
клоуны; когда русское поют, тоже люблю. "Хасбулат удалой, бедна сакля
твоя", - пропел он, в меру скверно...
- Но если так, о чем же мы будем с вами говорить?
- Вот невнимательный вы человек, Мария Николаевна. Аналитик уже давно
сделал бы вывод, к чему я клоню. Я же вам русским языком сказал: Я ХОЧУ,
ЧТОБЫ У МЕНЯ БЫЛО ВСЕ. Но речь не только о доме, вилле, яхте и прочем... Я
хочу иметь ВСЕ, что мог позволить себе просвещенный монарх, в том числе и
свой, придворный театр!..
Я расхохоталась. Так явственно дыхнуло на меня перегаром тщеславия,
убогого, мещанского. В сочетании с просвещенным монаршеством это выглядело
так же нелепо, как мантия с головками чеснока вместо хвостиков горностая. Я
смеялась так, что на глаза навернулись слезы. Камень мой посылал разряд за
разрядом, взывая к моему благоразумию. И один из его разрядов оказался
таким сильным, что сердце мое чуть не остановилось. Я схватилась руками за
грудь и охнула, соединив в этом выдохе неожиданную боль с последним звуком