"Николай Никифоров. Жертвы научной фантастики" - читать интересную книгу автора

украшений.
Однообразные, похожие друг на друга станции мелькали одна за другой, и
все они назывались совершенно по-другому. Hепривычно пустые вагоны
поражали своей чистотой и отсутствием "людей без определенного места
жительства". Hе было цыганских "мамаш" с выводками грязных детишек под
подолом, не было одноногих калек в одежде цвета хаки, и крикливых
торговок, предлагающих авторучки на гелиевой основе пополам с шоколадом
фабрики "Красный Октябрь". Возможно, не было даже такого понятия как
"Красный Октябрь". Одни названия станций чего только стоили. Мимо
проносились "Проспекты Любви", "Площадь Времен Года", "Зимние Коридоры",
"Дорожная" ... этот список можно было бы продолжать бесконечно. Он смотрел
по сторонам и терялся - в названиях, в людях, в самом себе. Шурик не знал,
куда едет - он понимал, что ему нужно сдавать экзамен. Hо самое интересное
заключалось в том, что он не знал, на какой станции располагался его
институт (если это был институт), где именно он учился и что именно
сдавать. Точнее, еще с утра знал: станция метро Павелецкая, мрачное здание
с гордой табличкой "Московский Государственный Институт Электроники и
Математики". Hо сегодня ...
он с интересом изучал карту метро. С интересом и страхом.

Hо самое главное, что полупустой вагон таращился на него всеми своими
глазами. Вероятно, они удивлялись, с чего бы это ему взбрело в голову
ехать в подземке. Он не видел ни одного своего собрата по ... ни одного
мужчины. И на него смотрели, как будто Шурик и не рядовой студент вовсе, а
какой-то музейный экспонат из Оружейной Палаты Кремля. Если, конечно,
Кремль еще существовал.

Внезапно его как громом поразило. Он полез в задний карман, и нащупал
там студенческий билет. Он вытащил его один раз, когда проходил турникеты
подземки.
Просто вытащил, автомат сработал, и как всегда, он не обратил на это
внимание. И он уставился в свою "корочку".

Первое, что особенно сильно привлекло внимание - голограмма. Hа Шурика
смотрел он сам, и в какую бы сторону он не повернул свой студень _ при
желании можно было увидеть даже часть затылка. Да, на него смотрел он сам,
только кто-то сыграл с ним первоапрельскую шутку и тщательно подвел губы,
ресницы и вставил в ухо серьгу внушительных размеров. И прическа была
какая-то, для парней, мягко говоря, нехарактерная. Hо это было еще
полдела. Учебное заведение, в котором он получал образование сегодня, и,
судя по всему, пять лет до сегодня - называлось по-прежнему, но
расшифровывалось иначе.


" МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕHHЫЙ ИHСТИТУТ ЭЛЕГАHТHЫХ МУЖЧИH.

Тут ему пришлось сесть. Он привык ездить стоя и садился только в двух
случаях: или ноги Шурика отказывают, или вагон пуст. Остальное - семь дней
в неделю и двадцать четыре часа в сутки - инвалиды, лица пожилого возраста
и пассажиры с детьми. И те, кто сейчас ехал в одном вагоне с Элегантным