"Николай Никандрович Никандров. Береговой ветер " - читать интересную книгу автора

оживился пустынный берег, и не верилось, что их тут только двое. Возле них,
низко, почти над самой водой, суетливо носились, тоненько посвистывая,
встревоженные кулички - крошечные птички с белыми брюшками и серыми
изогнутыми крылышками, похожими на два маленьких серпика.
Искупавшись, мальчики приступили к еде. Прежде всего взялись за самое
вкусное - дыню. Дыня оказалась великолепной. Она была до приторности
сладкая, сочная, нежная. Стоило прикоснуться к ней губами, как она таяла и
текла ручьями, и приходилось ловить на лету ее пахучие, обильные струи.
- Дыню нужно уметь выбирать! - хвалился
Митька и вел в уме счет кускам, которые ухитрялся поедать Санька. -
Дыни бывают ананасные, чеботарские, персидские, качанки, американки...
А Санька работал челюстями молча. И безнадежной оказалась попытка
Митьки угнаться за ним. Едва поднесет Санька к губам янтарный ломоть дыни,
напоминающий молодой месяц, как его уже нет: разом, одним духом, всосет его
в себя, только пискнет что-то во рту. Митька попробовал было поступать так
же, но на первом же укусе захлебнулся обилием дынного со-. ка, закашлялся,
засморкался, а Санька тем временем успел проглотить еще кусок. Тогда Митька
оставил состязание, решив нагнать приятеля на помидорах или утаить от него
часть сахара.
- У меня такой характер... - сказал он, думая хотя бы этим уменьшить
пыл товарища. - У меня такой характер: чуть съем лишнюю схибку дыни, уже
страдаю животом.
- Да, - буркнул Санька с набитым ртом, - у кого какой характер!
Провизия была самая простая - хлеб, овощи, фрукты, - но с каким
аппетитом рыболовы поедали ее!
- Ешь, а все хочется! Ешь, а все хочется!.. -
удивлялся Санька, похлопывая себя по животу.
- Потому что воздух здесь очень крепкий, - определил Митька, пересыпая
солью разрезанный надвое красный как кровь помидор. - И потом промялись мы
очень здорово. Если рыбы не поймаем...
- Поймаем! - с веселой уверенностью перебил его глупые слова Санька и,
запрокинув голову, впустил в себя половину помидора, только хлюпнувшего в
глотке.
Пока черед дошел до чая, он, оказалось, простыл. Необходимо было
раздуть прогоревший костер. Санька разрыл пепел с краснеющими искорками,
прижал к нему пачку сухого бурьяна, стал подле на колени, низко наклонил
лицо и изо всех сил дунул в костер. Вспыхнувшее пламя хищно полыхнуло ему в
лицо. Санька, схватившись руками за глаза, охнул и упал навзничь, спиной ни
песок. Митька, отплясывая вокруг, хохотал до упаду и все заглядывал ему в
лицо: у Саньки не было ни ресниц, ни бровей - сгорели в огне. Чтобы
облегчить боль опаленной кожи, Санька, по совету товарища, стал у воды на
четвереньки и, окуная голову по самые плечи в прозрачное прохладное море, с
удовлетворением ухал.
Потом принялись за чай. По жилам ребят вместе с горячей сладкой влагой,
казалось, разливалась сама благодать. Они повеселели, и благодушное
настроение стало сказываться во всем.
- Когда один чайник опростаем, я побежу к роднику за другим, - звучно
глотая пахнущий дымком чай, проговорил Митька, подобревший от горячего.
- Чем тебе бежать, ноги бить, лучше я побегу, - отвечал Санька, хрустя
мокрым кусочком сахара.