"Фридрих Ницше. Антихрист. Проклятие христианству" - читать интересную книгу автора

добродетель, становится божеством для отдельного человека, становится
частным лицом, космополитом... Некогда божество представляло собою народ,
мощь народа, все агрессивное и жаждущее власти в душе народа - теперь оно
только лишь благое божество... Поистине, для богов нет иной альтернативы:
или они есть воля к власти, и тогда они бывают национальными божествами, -
или же они есть бессилие к власти - и тогда они по необходимости делаются
добрыми...

17

Где понижается воля к власти в какой бы то ни было форме, там всякий
раз происходит также и физиологический спад, decadence. Божество decadence,
кастрированное в сильнейших своих мужских добродетелях и влечениях, делается
теперь по необходимости Богом физиологически вырождающихся, Богом слабых.
Сами себя они не называют слабыми, они называют себя "добрыми"... Понятно
без дальнейших намеков, в какие моменты истории впервые делается возможной
дуалистическая фикция доброго и злого Бога. Руководствуясь одним и тем же
инстинктом, порабощенные низводят своего Бога до "доброго в самом себе" и
вместе с тем лишают Бога своих поработителей его добрых качеств; они мстят
своим господам тем, что их Бога обращают в черта. - Добрый Бог, равно как и
черт, - то и другое суть исчадия decadence. Как можно еще в настоящее время
так поддаваться простоте христианских теологов, чтобы вместе с ними
декретировать, что дальнейшее развитие понятия о Боге от "Бога Израиля", от
Бога народа, к христианскому Богу, к вместилищу всякого добра, - что это был
прогресс? - Но сам Ренан делает это. Как будто Ренан имеет право на
простоту! А между тем противоположное бросается в глаза. Если из понятия о
божестве удалены все предпосылки возрастающей жизни, все сильное, смелое,
повелевающее, гордое, если оно опускается шаг за шагом до символа посоха для
уставших, якоря спасения для всех утопающих, если оно становится Богом
бедных людей, Богом грешников, Богом больных par excellence* и предикат
"Спаситель", "Избавитель" делается как бы божеским предикатом вообще, - то о
чем говорит подобное превращение, подобная редукция божественного? -
Конечно, "Царство Божье" тем самым увеличилось. Прежде Бог знал только свой
народ, свой "избранный" народ. Между тем он пошел, как и народ его, на
чужбину, начал странствовать, и с тех пор он уже нигде не оставался в покое,
пока наконец не сделался всюду туземцем - великий космополит, - пока не
перетянул он на свою сторону "великое число" и половину земли. Но Бог
"великого числа", демократ между богами, несмотря на это, не сделался гордым
богом язычников; он остался иудеем, он остался богом закоулка, богом всех
темных углов и мест, всех нездоровых жилищ целого мира!.. Царство его мира
всегда было царством преисподней, госпиталем, царством souterrain*, царством
гетто... И сам он, такой бледный, такой слабый, такой decadent... Даже самые
бледные из бледных, господа метафизики, альбиносы понятия, стали над ним
господами. Метафизики опутывали его своей пряжей до тех пор, пока он сам,
загипнотизированный их движениями, не сделался пауком, сам не сделался
метафизикусом. Теперь он уже прял мир из самого себя - sub specie
Spinozae* - теперь он сам преображался, все утончаясь и бледнея; он стал
"идеалом", стал "чистым духом", стал "absolutum", стал "вещью в себе"...
Падение божества: Бог стал "вещью в себе"...