"Фридрих Вильгельм Ницше. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм" - читать интересную книгу автора

Но, милостивый государь, что же такое романтика, если Ваша книга не
романтика? Можно ли довести ненависть к настоящему , к действительности и к
современным идеям до более высокой степени, чем это сделано в Вашей
артистической метафизике, которая скорее поверит в ничто , скорее признает
дьявола, чем настоящее ? Не гудит ли фундаментальный бас гнева и радости
уничтожения под всем Вашим искусством контрапунктического голосоведения,
прельщающим уши слушателей, бешеная решимость против всего, что есть теперь
, воля, которая не так уж далека от практического нигилизма и как бы
говорит: Лучше уж, чтобы не было ничего истинного, чем допустить, чтобы Вы
были правы, чтобы Ваша истина оправдалась! Раскройтека уши и послушайте
сами, господин пессимист и боготворитель искусства, одно-единственное
избранное место Вашей книги, то не лишённое красноречия место об
истребителях драконов, которое так же соблазнительно должно звучать для
молодых ушей и сердец, как и песня пресловутого крысолова. Это ли не
настоящее и подлинное признание романтика 1830 года под личиною пессимизма
1850-го? Ведь за ним уже прелюдирует и обычный романтический финал разрыв,
крушение, возвращение и падение ниц пред старой верой, пред старым Богом...
Да разве Ваша пессимистическая книга не есть сама обломок антиэллинизма и
романтики, сама нечто столь же охмеляющее, сколь и отуманивающее , наркотик
во всяком случае, даже некое подобие музыки, немецкой музыки? И в самом
деле послушаем:




Представим себе подрастающее поколение с этим бесстрашием взора, с этим
героическим стремлением к чудовищному, представим себе смелую поступь этих
истребителей драконов, гордую смелость, с которой они поворачиваются спиной
ко всем этим слабосильным доктринам оптимизма, дабы в целом и в полноте
жить с решительностью : разве не представляется необходимым, чтобы
трагический человек этой культуры, для самовоспитания к строгости и к
ужасу, возжелал нового искусства, искусства метафизического утешения,
трагедии, как ему принадлежащей и предназначенной Елены, и воскликнул
вместе с Фаустом:


Не должен разве я стремительною мощью Единый вечный образ вызвать к жизни?






Разве не представляется необходимым? ... Нет, трижды нет, о молодые
романтики, это не представляется таковым! Но весьма вероятно, что это так
кончится, что вы так кончите, т. е. утешенными , как писано есть, несмотря
на всё самовоспитание к строгости и к ужасу, метафизически утешенными ,
короче, как кончают романтики, христианами... Нет! Научитесь сперва