"Фридрих Вильгельм Ницше. Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм" - читать интересную книгу автора

пессимизма? Тонкая самооборона против истины? И, говоря морально, нечто
вроде трусости и лживости? Говоря неморально, хитрость? О Сократ, Сократ,
не в этом ли, пожалуй, и была твоя тайна? О таинственный ироник, может
быть, в этом и была твоя ирония?



2



То, что мне тогда пришлось схватить, нечто страшное и опасное, проблема
рогатая, не то чтобы непременно бык, но во всяком случае новая проблема;
теперь бы я сказал, что это была проблема самой науки наука, впервые
понятая как проблема, как нечто достойное вопроса. Но книга, в которой я
тогда дал волю моей юношеской смелости и подозрительности, что за
невозможная книга должна была вырасти тогда из столь не подходящей для
юности задачи! Построенная из одних преждевременных, зелёных переживаний,
которые все стояли на границе того, что может быть передано словами,
поставленная на почву искусства ибо проблема науки не может быть познана на
почве науки, быть может, книга для художников, обладающих попутно
аналитическими и ретроспективными способностями (т. е. для исключительного
сорта художников, которых надо поискать, да и искать-то не хочется...),
полная психологических нововведений и артистических секретов, с
артистической метафизикой на заднем плане, юношеское произведение, полное
юношеской смелости и юношеской тоски, независимое, упрямо самостоятельное,
даже там, где оно, по-видимому, подчиняется какомулибо авторитету и
собственному благоговению, короче, первый плод, также и во всяком дурном
смысле этого слова, страдающий всеми ошибками молодости, несмотря на
выставленную им старческую проблему, прежде всего её длиннотами , её бурей
и натиском ; с другой стороны, в смысле успеха, который ему выпал на долю
(в особенности у того великого художника, к которому он обращался, как бы
вызывая на диалог, у Рихарда Вагнера), оправдавшая себя книга, я хочу
сказать, такая, которая во всяком случае удовлетворила лучших своего
времени . Уже по одному этому к ней следовало бы отнестись с некоторой
оглядкой и молчаливостью; тем не менее я не хочу вполне скрыть, насколько
она теперь кажется мне неприятной и сколь чуждой она теперь, по прошествии
шестнадцати лет, стоит передо мной перед моим возмужалым, в сто раз более
избалованным, но нисколько не охладевшим взглядом, которому не стала более
чуждой и та задача, к решению которой впервые приступила эта дерзкая книга,
взглянуть на науку под углом зрения художника, на искусство же под углом
зрения жизни...



3



Опять скажу, в настоящую минуту это для меня невозможная книга я нахожу её