"Ким Ньюмен, Юджин Бирн. В свободном полете" - читать интересную книгу автора

по всей стране в такое время, когда большая часть населения не могла и
мечтать об этом, а удалиться от родного города больше чем на двадцать миль
почиталось за счастье. Я, правда, тоже поездил немало и завел привычку
расспрашивать, не появлялись ли там, куда меня занесло, два пилота -
молодой и старый - на самодельном самолете. И точно, очень часто
оказывалось, что Джек и Хоуви там побывали, развлекая народ высшим
пилотажем, обрабатывая посевы, пьянствуя и попадая в неприятности с
законом и местными партийными буграми. Эти парни отказывались гнуть спину
перед кем бы то ни было, когда это было обязательным упражнением для
большинства американцев. И за это я благодарен им...
Публика, собравшаяся в "Техасце Джо", начала уставать от второсортной
группы и трех аккордов, которыми та потчевала слушателей, и поэтому, когда
музыканты садистски разделались с "Рожденным в ССША" Брюса Спрингстина, их
не стали упрашивать поиграть еще. Они, впрочем, не обиделись. Заведение
было забито под завязку, и Лоу не раз ловил на себе взгляды завистников,
не одобрявших его временную монополию на Ч.А.Холли и резонно полагавших,
что место музыканта - на эстраде. Ребята из Крикете, ансамбля, который
обычно выступал с Холли, уже настраивали аппаратуру. Никто заранее не
объявлял о выступлении, но все знали, что оно будет. За долгие годы в
Америке сформировался тонкий и сложный механизм распространения слухов.
- Пожалуй, мне пора, - сказал Холли, шевеля пальцами.
- Еще один вопрос. Теперь, когда у вас Новая Политика... судя по всему,
надолго... Когда со старой диктатурой покончено - Какой вам, в этих
условиях видится роль Ч.А.Холли и всех остальных музыкальных диссидентов?
- Я не политик. Мне бессмысленно задавать вопросы о пятилетних планах,
бюджетном дефиците или контроле над импортом. Дайте людям жить нормальной
жизнью и заниматься тем, что им по душе, если это не мешает другим - вот и
вся моя политика. И мне кажется, Воннегут со своей командой думает
примерно так же. И меня это вполне устраивает. Только не нужно забывать,
что моя профессия - писать музыку. Если я слышу о несправедливости, или
насилии, или коррупции, у меня автоматически возникает потребность
написать об этом песню - но ведь я пою и о любви, и о каруселях, и о
красоте теплого летнего утра. Мы живем в несовершенном мире, мистер Лоу, и
даже такой великий человек, как генеральный секретарь Воннегут, не в
состоянии исправить его за одну ночь. Вы в вашей стране сами уже слишком
долго живете под каблуком у этой жуткой бабы Тэтчер. Я слушаю радио и
читаю газеты, так что знаю, что она и остальные европейские лидеры носятся
кругами и вопят, что капитализм победил и что Америка скоро станет оплотом
частного предпринимательства и раем для европейских бизнесменов... Все это
- словоблудие, мистер Лоу, можете так и передать своим читателям. Америка
не нуждается в собачьих сварах, которые миссис Тэтчер считает нормальной
экономикой. В Лондоне люди живут в бидонвиллях, а оборванные нищие на
улицах выпрашивают деньги и еду. Нам это ни к чему. Мы сделали две
революции именно ради того, чтобы у нас такого больше не было. Три, если
считать Новую Политику. Впрочем, нет, это что-то другое.
Ч.А.Холли пожал Лоу руку и поднялся на эстраду. Перебросив через плечо
ремень своей гитары, он ударил по струнам без всякой подготовки, даже не
прикоснувшись к колкам. Звук получился чистым и верным, выдержанным в
нужной тональности. Холли и музыка были давними друзьями. Он спел
несколько старых песен и множество новых. Все, что Лоу слышал о нем,