"Александр Никонов. Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики " - читать интересную книгу автора

А у меня на даче работает вечный двигатель, приготовленный из бочки -
вдруг провозгласил профессор, опять же, без перехода, - поливает огурцы,
когда я в городе. Могу показать! А вы - из какой редакции? - неожиданно
спросил он меня.
Я представился и сказал, что работающий вечный двигатель хотел бы
посмотреть. Гулиа резко взглянул на часы, что-то пробормотал про себя и
заключил.
Уже шесть часов вечера, да и погода не та. А давай-ка пойдем ко мне
домой, у меня работающая модель есть, большая - почти полноразмерная. Это
полчаса отсюда, от дверей до дверей. И выпьем чего-нибудь, а то у меня от
этих изобретателей абстинентный синдром. Поговорим как журналист с
журналистом! - заключил Гулиа, добавив, что он тоже пишет статьи в газеты и
журналы, значит - он тоже журналист. И ему интересно поговорить за рюмкой
чачи с коллегой! Может, пригодится что-нибудь для вашего журнала написать,
никогда там еще не публиковался - хитро подмигнув, подчеркнул он свой
корыстный интерес к выпивке со мной.


Вечный двигатель

Мы за пять минут дошли до станции метро "Чистые пруды", за пятнадцать
доехали до станции "Автозаводская", за три минуты дошли до нужного пятого
подъезда (дом профессора находился метрах в десяти от выхода из метро), и за
две минуты доехали в лифте до девятого этажа. Итого, от дверей до дверей мы
оказались даже на пять минут раньше, чем предполагали. Дверь открыла
приветливая женщина, похожая чем-то на молодую Раису Горбачеву, но без
какой-либо манерности - это была жена профессора Тамара.
Тамар, накрой чего-нибудь закусить, а мы с коллегой-журналистом - его
зовут Петровичем, зайдем в ванную! - скороговоркой дал указания жене Гулиа.
Почему-то он сразу стал называть меня "Петровичем", а не так как в Европе -
по имени. Объяснил это тем, что он, как истинно русский человек,
придерживается исконно русских традиций. Я заметил, что профессор уже
несколько раз настойчиво подчеркивал, что он "русский человек", несмотря на
то, что русским у него было по сути дела только отчество. Имя - Нурбей -
было явно турецкого толка, ну а фамилия, если делать ударение на последнем
слоге - напоминала французскую. Еще я помнил двух писателей с такой же
фамилией: один, Георгий, был москвичом и работал в "Литературной газете", а
другой - Дмитрий, жил давно где-то в горах на Кавказе, и был чем-то ужасно
знаменит. Но произведений его я не читал, и чем он был так знаменит - не
представлял себе. Но к этому вопросу мы еще вернемся, а пока - о вечном
двигателе - цели моего визита.
Профессор не теряя времени снял с антресолей большую - двадцати- или
тридцати литровую пустую бутыль с резиновой пробкой и двумя торчащими из нее
шлангами.
- Это "вечный двигатель", - пояснил он, и указав на обычную
трехлитровую "четверть" с прозрачной жидкостью, добавил, - это чача,
градусов восемьдесят, не меньше - из Грузии, - также пояснил Гулиа. Я
сначала не понял, имеет ли чача отношение к вечному двигателю, но оказалось,
что нет.
В руках у профессора оказался черный маркер, он завел меня в ванную,