"Виктор Николаев. А помнишь, майор...("Записки афганца" #2) " - читать интересную книгу автора

живот наполовину высунувшаяся вместе с кишками душа была машинально засунута
его грязными руками обратно, понял, что на войне срок часто идет, как
мгновение за век. И что "русского мало убить, его надо еще завалить". Тогда
он определил, что "ошибка" и "вина" - это не одно и то же, что нечисть тоже
считает, что она имеет "честь". Гришка в первый день войны видел, как
"сильные рыдают мужики" и насколько страшен и впечатляющ лик человека в
последнее мгновение жизни перед самоподрывом, когда он предпочел плену
смерть. Старлей познал лично, что человек полностью правдив бывает в секунды
смерти - ему уже нечего терять и бояться. Сидящие за столом негромко, чинно
и степенно нумеровали тосты. Каждому тосту придавалось свое поминание и
воспоминание.
Мужики молчали, сидя в тройном блиндаже, недалеко от Индии, сердцем
находясь в Рязани, Перми, под Калугой...
Еще Григорий знал, что бывает то, чего быть не может... "Духи" теми
двумя ребятами-десантниками, взятыми в плен, "питались", как дано додуматься
только им.
Гыркающая, подвывающая "Эл-ляя экбэр" куча ела впившимися глазами еще
живых раздетых, дрожащих, прижавшихся друг к другу, стоящих на снегу
десантников. Главарь, вибрирующий от запаха смерти, хрипло прострелял языком
свое решение. Переводчик еле успевал за его приговором:
- Вас оставляют живыми... (Долгая пауза.)
- Ваш путь к своим Аллах дал... по минному полю. Кто пройдет - не
тронем, подохнет - воля Аллаха. - И снова долгое "Эл-ляяя экбэр".
В гробовой тишине, при замерших "духах" и свидетеле - ледяном зимнем
солнце, по полю, чуть сутулясь, не вихляя, ровной тропой шел русский солдат.
Позади полпути. Второй пленный, стоя возле главаря, смотрел расширенными до
бровей глазами за движениями друга, быстро менялся в лице, доставляя
наслаждение собравшейся для этого куче. Взрыв! Разом присевшие "духи"
пожирали глазами место, где в предсмертных судорогах бился умирающий, и
следили, как реагировал второй - живой.
Переводчик подтолкнул второго, подсказав сладким голосом:
- Теперь ты... Твоя дорога сюда, в другую сторону... Парень медленно,
очень медленно ступая, делая сантиметровые шаги, стал все чаще похохатывать
и пританцовывать в такт движениям. На середине пути он вдруг задергался,
зашипел, захихикал и запетлял в беге... дурачком. Он долго носился по полю,
то отбегая, то возвращаясь, показывал "духам" язык, кукиши, шлепал себя по
ногам и хохотал. С ним хохотали подпрыгивающие бандиты. Поле было обычное,
не заминированное...
Старший лейтенант Бочаров стал десантником в 16 лет после просмотра
одного из казенных киножурналов про крылатую пехоту, которые были
обязательными для показа, как средство воспитания, перед каждым
художественным фильмом. Тогда из клуба он вышел другим. До этого Гришка,
насмешливо похлопывая дружка по плечу, любил говорить, как цедить,
насмешливо убеждая, что за сентябрем идет январь, после заката солнца
следует полдень... Носил рубашку с разными пуговицами, плевал через левое
плечо, вся жизнь была сплошная дискотека, а кто не шел за ним - были дураки.
Кривая ухмылка у него заменяла "здравствуйте", штаны волочились по земле,
тело выглядело буквой "з", и на турнике подтягивался полтора раза в неделю.
Однажды дед, летчик-фронтовик, застукал его с винным и папиросным запахом. С
Гришкой был проведен "разбор полетов" старым и надежным дедовским методом -