"Виктор Николаев. А помнишь, майор...("Записки афганца" #2) " - читать интересную книгу автора

Прибывший взял Виктора под локоть:
- Виктор Николаевич, я полностью в Вашем распоряжении. Наше время не
ограничено.
Полминуты спустя за горизонтом скрылась последняя "Волга" армейского
командования. Виктор туговато приходил в себя, лишь минут через пятнадцать
осознав полностью причину такого визита:
- Да-а-а... Значит, те письма все-таки дошли. Надо же!
Войдя в скромный майорский кабинет, генерал, чуть расслабившись от
привычной кремлевской подтянутости, повесив китель на спинку стула, почти
по-домашнему, произнес:
- Садитесь, Виктор, вы здесь хозяин. Я у Вас в гостях. Поговорим, все
неспешно обсудим. Жарко тут у Вас.
В дверь робко постучали. Виктор с генералом произнесли в один голос:
- Войдите.
На пороге стоял комбат с подносом в руках: "Позвольте Вас угостить с
дороги, тов. генерал". Он поставил поднос на стол.
- Если что вдруг понадобится, я всегда рядом.
Комбат смотрел на Виктора прелюбезнейшими глазами. Иначался разговор.
Замминистра достал из своей папки бумаги и разложил их на столе. Тут Виктор
увидел свое письмо - из тех, повторно отправленных, в том числе и Раисе
Максимовне Горбачевой. В левом верхнем углу рукой Михаила Сергеевича
написано: М. О. Найти адресата, достойно ответить лично. Чуть ниже стояла
подпись Министра Обороны, Генерал-полковнику... прибыть в в/ч 42.., о
выполнении приказания доложить лично мне.
- Виктор, Ваше письмо Раиса Максимовна получила. Она очень благодарна
Вам за сердечную отзывчивость. Прочитав его за ужином, она попросила Михаила
Сергеевича ответить Вам лично. Но Вы понимаете, он весьма занятый человек и
поэтому перед вылетом к Вам попросил меня, встретившись с Вами, передать
извинения за невозможность лично поблагодарить Вас и поставил мне задачу
разрешить все ваши вопросы, если они у Вас есть.
У двух офицеров разного ранга разговор в кабинете шел, как летел, шесть
часов. Идя по порядку, дотошно, внимательно, он начался с той кратенькой
заметки, ставшей причиной встречи.
Все произошло второго марта 1989 года. В "Комсомольской правде" была
напечатана небольшая заметка под названием "Правда ли это?". В ней
приводились выдержки из интервью с академиком Сахаровым и его женой Е.
Боннер в одной из канадских газет. Прочитав эту статейку, Виктор заболел
душой. В ней говорилось, что на пресс-конференции в Канаде Сахаров привел
факты расстрела советскими вертолетчиками своих, советских военнопленных.
Якобы, это делалось для того, чтобы солдаты или офицеры, попавшие в
окружение, не попали душманам в плен. Сахаров говорил об этом, ссылаясь на
имеющийся специальный приказ. Виктор, машинально еще раз перечитывая свое
письмо, вновь и вновь... взлетал и садился, спасал, стрелял, ходил на
разведвыход, загружал "тюльпаны".
"...Я - вертолетчик,- писал он в письме.- Тот самый, кто по Вашим
словам, г-н Сахаров, расстреливал окруженных, добивал тех, кого нельзя было
спасти от плена. Но год в жизни я отдал Афганистану и потому не по рассказам
мифических свидетелей и западных радиоголосов знаю: не было там святее для
наших рябят задачи, чем спасение попавших в беду товарищей. Глубоко убежден,
что мои чувства разделяют все те, с кем приходилось летать, кто подставлял