"Виктор Николаев. Живый в Помощи ("Записки афганца" #1) " - читать интересную книгу автора

Главное желание, вымолить прощение у Бога. И еще Виктор просит прощения
у той земли и у того народа, которым он нес разрушения и беду.
Москва, 15 (28) августа 1998 года от Р.Х., Светлое Успение Пресвятой
Богородицы

Взбранной Воеводе


Из церкви вышел человек в офицерской форме...

Михаил Булгаков


В церковь входил человек. Немногим, стоящим на паперти, почудилось - он
шел в парадной офицерской форме: тусклое золото звезды в просвете погона и
на груди рубиновый отблеск ордена... Но Виктор был одет по-гражданке, и свой
орден он оставил дома в верхнем ящике письменного стола. Виктор шел,
преодолевая тягостное головокружение и пульсирующую боль в виске.
Недомогание нарастало с каждой ступенью крутой каменной паперти. Окружающие
видели только выправку, легкий размеренный, чуть замедленный шаг, аккуратную
короткую стрижку, спокойный уверенный взгляд, устремленный к Образу в киоте
над входом в храм. Широкое и четкое крестное знамение: словно честь отдал
перед строем. Окружающим виделось именно так, что он вошел в храм в
офицерской парадной форме.
Был будний для Города вечер. До начала праздничной службы оставалось
немного времени. Дон-н-н!.. Объемный голос Благовеста - главного храмового
колокола понесся над Коломенским, разрастаясь в невидимый, но живой звучащий
шар. Через томительное мгновение звук докатился до новостроек, серпом
окруживших древнее царское село. До берега реки Москвы звук дошел еще
быстрей, омыл ослепительно стройный шатер на крутояре и вместе с ним
вознесся в небо. Откликнулось от многоэтажек тихое эхо, и тут же раздался
следующий удар звонкой могучей меди. Дон-н-н!..
По окрестным тропинкам и дорожкам со всех сторон к воротам
"заповедника" стекались окрестные богомольцы. Многие шли с цветами, чтобы
украсить ими праздничную икону. Виктор отдышался на высоком крыльце,
многоступенчатом подъеме, пропитанном многовековыми согрешениями,
премудростями, радостями и веселиями, и только потом прошел в притвор,
приветственно кивнул в сторону свечного ящика, потом приложился к большой
иконе. На ней был изображен древнеримский конный воин, который своим копьем
колол жирного чешуйчатого змея, извивающегося в агонии. Губами коснувшись
копья, Виктор испытал мгновенное облегчение от назойливой боли, терзающей
висок.
...Под развороченным дымящимся вертолетом лежал молоденький солдат с
наполовину срезанной осколком, как лезвием, головой. Рядом, держа в руках
грязные, как машинная ветошь, кишки, бил ногами об землю выгнувшийся в дугу
старший лейтенант - недавно прибывший на базу "Скоба" вертолетный техник.
- Засунь ему кишки обратно! - орал Андрей.
- Засунь, а то наступим и оторвем. Бери за ноги, я - за руки!
До блиндажа старлея не донесли. Глаза бедняги закатились и вслед за
пурпурной пеной изо рта вывалился язык. Поэтому, чтобы зря не рисковать,