"Любомир Николов. Десятый праведник" - читать интересную книгу автора

За фургоном следовали еще четверо вооруженных всадников. В общей
сложности девять человек охраны плюс извозчик, у которого, скорее всего, под
облучком тоже было что-то припасено. Слишком много всего, чтобы сдаться без
боя. И Гастон должен это понимать.
Его охватило чувство dГ(C)jГ  vu,[3] и он почти не удивился, что
вначале напряглось тело, и только потом он услышал рядом с собой
оглушительный свист. Одно из деревьев справа качнулось и медленно начало
падать в сторону шоссе, преграждая путь колонне. Сбитые с толку всадники
инстинктивно натянули поводья, завертелись на месте, но было поздно. Люди
Гастона повыскакивали из укрытий. Тонкий змеиный свист слился с треском
заваливающегося дерева, и первый из всадников удивленно поднес руку к горлу,
из которого торчала стрела арбалета, потом качнулся в седле и тяжело рухнул
перед медленно ступающими волами. С косогора послышалась автоматная
очередь - все еще предупредительная, в воздух. Кто-то закричал. Сзади на
поворот с грохотом рухнул огромный кусок скалы. Всадники поскакали к нему,
места хватало, чтобы его объехать, но раздался новый свист, и скачущий
первым всадник повис на шее коня. Застрочил автомат. Пыльные фонтанчики
прошили дорогу возле завала, и животные резко остановились. Солдат с
пулеметом соскочил с козел, едва коснувшись земли, и стремительным рывком
бросился к оврагу. На долю секунды его согнутое тело словно застыло среди
поля, и Николай заметил у него на бедре странную кобуру пистолета с
невероятно широким дулом. Гастон вскочил на ноги, держа оружие наперевес у
живота согнутой в локте рукой. Автомат его резко пролаял, но беглец уже
исчез за откосом, и пули попали в стволы растущих внизу буков.
- HГ¤nde hoch![4] - пророкотал со стороны насыпи громоподобный бас. Это
был Петручи. Поговаривали, будто он на спор звуком своего голоса разбивал
стаканы, и именно из-за голоса Гастон якобы держал его в банде, потому что
никакими бойцовскими качествами тот не обладал.
Извозчик застыл, наклонившись вперед и пытаясь нащупать что-то под
козлами. Четверо всадников медленно поднимали руки, продолжая держать
карабины с висящими над их головами дулами, словно собирались переходить
вброд глубокую реку. Двое последних автоматчиков одновременно вступили в
дело. Один пришпорил коня и опять поскакал к валуну, а другой соскочил с
седла в канавку с высохшим илом и опавшей листвой. Это не могло служить ему
даже чисто символическим укрытием, сверху все было видно как на ладони.
Наблюдая эту сцену с каким-то отвлеченным, абстрактным любопытством, Николай
подумал о том, что оружие, как ни странно, почти всегда влияет на характер
своего хозяина. Человек с ружьем, например, более медлителен, рассудителен,
сторонник более выверенных действий, чем владелец автомата. Этот делает
ставку на атакующий азарт и отчаянный риск. А может быть, наоборот, решил
Николай, может быть, люди с тем или иным характером подбирают и оружие по
себе. Или его выдают начальники, в армии всегда есть кому подумать за тебя.
Похоже, у удравшего автоматчика есть шанс выбраться. Его лошадь
беспрепятственно доскакала до камня, обогнула его, и он был уже почти на
повороте, когда из ближайшего куста выскочил человек в черном капюшоне и
резко замахнулся. Рукоятка ножа будто сама проросла из спины всадника. Он
выпустил поводья, откинул назад голову, растопырив руки с кривыми пальцами,
потом начал медленно клониться вбок. Левая нога выпала из стремени как раз в
тот момент, когда лошадь уносила его за поворот. Громко ругаясь, человек в
капюшоне бросился вслед за ним.