"Любомир Николов. Десятый праведник" - читать интересную книгу автора

- Сумасшедший... - пробормотал он и начал спускаться к проходу.
Ноги у него были словно ватные, время от времени его пробивала нервная
дрожь. За спиной вдруг раздался сухой старческий смех:
- Золото, много золота, парень... Не забудь, золото под землей!
Да иди ты к черту, оскалился Николай. Выживший из ума старый хрыч!
Тебе-то что? Золото под землей... Банк, что ли? Да какой сумасшедший сунется
теперь в банк за золотом?
Спускаясь вниз по скользкому ковру из сухих сосновых иголок, парень
несколько раз повторил это слово вполголоса, словно хотел попробовать его на
вкус. Золото, золото, золото... Нет, как ни старался, ему не удалось
воспроизвести ощущение той звонкой алчности, страстного азарта, которые
когда-то внушало это слово. Сейчас во рту от него оставался лишь горький,
ядовитый дух гниения, разъедающий основы мира.
Сосны поредели. Николай сел возле ежевичного куста и рассеянно стал
разглядывать смятые купюры. Обычная мешанина - доллары США, швейцарские
франки, российские рубли, японские йены... Попытался было пересчитать и
оценить их общую стоимость по текущему курсу, но цифры прыгали в голове, и
после третьей неудачной попытки он бросил это занятие. Так и сидел, глядя на
буковый лес на противоположном склоне ущелья. Что-то было не так... Весь
разговор с Баской звучал фальшиво - от начала до конца. Нет, люди,
неправильно мы живем, как сказал бы Мишин. Разучились мы беседовать
задушевно, любой обмен мыслями превращается в словесную дуэль, и все это
ради сомнительного удовольствия утвердить собственное "я".
Пока он прятал деньги в нагрудный карман куртки, кто-то показался
внизу, пыхтя и ломая ветки. Вскоре кусты раздвинулись, и из зелени вынырнула
рыжая голова - нового помощника Гастона. Прежний едва выдержал четыре
месяца, и этот вряд ли удержится дольше. Это было вечной проблемой для
Гастона - ему никак не удавалось найти баланс между умом и глупостью. Умные
помощники рано или поздно (чаще рано) начинали строить планы, как бы его
подсидеть, и приходилось избавляться от них быстро и радикально. Та же
судьба ожидала и тупиц, но уже по причине их провала, что неудивительно,
учитывая сложную преступную деятельность банды.
Рыжий был из последних - это было видно уже по наивно-преданному
взгляду его широко распахнутых голубых глаз. Он словно ждал, что в любой
момент впереди вот-вот возникнет непреодолимое препятствие, с которым надо
будет справиться, применив всю свою недюжинную силу, а если понадобится - то
и устрашающую репутацию шефа.
- Идут, - запыхавшись, бросил он на ходу. - Полная тишина и никакого
мельтешения.
- Ладно, мы свое дело знаем, - ответил Николай, но тот его не услышал и
пошел дальше вверх между соснами, полный сознания собственной важности.
Гора затихла, как перед бурей, хотя на небе не было ни облачка. Даже
недавний гомон птиц смолк, словно и они услышали приказ рыжего. Над
деревьями нагнеталось тяжелое и тревожное ожидание. Плохо, подумал Николай,
если в охране есть тертый калач, непременно заподозрит что-то неладное.
Он вспомнил разговор с Баской и почувствовал, что раскис окончательно.
Не надо было говорить об этом перед тем, как отправляться на дело, это,
наверное, и малому с ишаком известно. Просто проклятому старому хрычу надо
было с кем-то разделить свое плохое настроение. Точь-в-точь как тот горный
козел, о котором он говорил... только козел этот явно не спешил на тот свет.