"Любомир Николов. Лес (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

совершенством внушения.
- Вот именно, - улыбнулся доктор, довольный собой. - К нам
поступает самая лучшая техника, ведь мы - центральная клиника.
Головная, так сказать. Все для пациента, все ради него... В мое время
о подобной аппаратуре даже и не мечтали.
Он надавил кнопку, и на большом экране появилась просторная,
обставленная с чрезмерной роскошью комната. Только мягкая обивка стен
указывала на то, что обитатель ее - душевнобольной.
- Вот он. - Глассерман ткнул пальцем в экран, где я увидел
низкорослого толстячка, вытянувшегося на кровати со шлемом
суггескопа на голове. - Генерал Роджер Хилл. Впрочем, сам он
предпочитает именовать себя Адольфом Бонапартом. Клинический
случай. Повредился в уме три года назад, когда объявили всеобщую
мобилизацию. Такие как он лечению не подлежат. Бессмысленно.
- И вы еще позволяете ему развивать свою манию с помощью новых
технологий! Дюнкерк, Сталинград... Это же отвратительно, доктор!
Глассерман усмехнулся.
- Отвратительно, согласен. Это ничего, мой мальчик, я уже
притерпелся, привыкнешь и ты. Не спеши, ты еще не заглядывал в головы
других пациентов. В нашей клинике содержатся только безнадежные,
те, у которых есть лишь два варианта выбора: или тотальная
перекройка сознания, или наши методы лечения. Конечно, в их мозгах очень
много грязи, а нам с вами приходится, в меру наших сил, вычищать ее. При
этом невозможно самим не запачкаться - такая работа, друг мой. Чистоплюям
в нашей профессии делать нечего. - Он помолчал и уже мягче добавил:
- Ты напрасно подумал, что я собираюсь позволить Хиллу утонуть в мире
своих видений. Все, что ты видел сегодня - лишь подготовка к шоковой
терапии. Завтра сам увидишь.
...Что-то переменилось, я почувствовал это сразу же, как только смог
различать предметы. Мы стояли на вершине все того же холма, возле
императорского бункера, но равнина внизу выглядела иначе. Все ее
пространство - еще вчера абсолютно голое - насколько хватало глаз
усыпалось тысячами и тысячами маленьких рощиц, между которыми сновали
люди, бабахали орудия, а в дымном небе все так же завывали пикирующие
бомбардировщики.
- Глассерман, вот ты где!
Пронзительный визг заставил меня обернуться. Со стороны
бункера, путаясь в длинной шинели, бежал Адольф Бонапарт. На этот раз он
был без фуражки, и его растрепанные, свалявшиеся пряди спадали ему
на глаза.
- Это твоих рук дело, да? - верещал фюрер. - Ты предал меня!
Швайнехунд! Раздавлю, загною!
Глассерман ловко увернулся от кулака и, в свою очередь, залепил фюреру
звонкую пощечину. Бонапарт сел прямо на землю, громко всхлипывая и
размазывая по грязной щеке слезы.
- Но это же нечестно, доктор! Так нечестно!!
- Что нечестно? - спросил я.
Низкорослый мужиченка, называвший себя Адольфом Бонапартом, вдруг
перестал всхлипывать и с надеждой посмотрел на меня.
- Лес, проклятый лес! Он повсюду! Еще вчера на равнине не было ни