"Фридрих Незнанский. По агентурным данным ("МАРШ ТУРЕЦКОГО") " - читать интересную книгу автора

- Да вон, внизу. Я его у поручней закрепил.
- Как водичка?
- Нормуль. Выше нуля. Градусов на пятнадцать. Я посмотрел на циферблат.
- Время окончания операции - четыре часа пятьдесят шесть минут.
По-моему, мы молодцы.
- А то! - стуча зубами, отозвался Чиж.
Мы вернулись в штаб. Кислицын крепко жал руки и любил нас как родных.
Оказалось, что шестого немца убили свои же. Вот падаль! Пока я писал рапорт,
пока Олегу оказывали медицинскую помощь, а Чижа отогревали чаем с водкой,
пока Кислицын связывался с нашим начальством, прошло еще два часа. Нам было
предписано двигаться прежним курсом, то есть в Первопрестольную, дабы
доложиться по всей форме, а потом... Потом каждому был обещан пятидневный
отпуск! Вот оно, счастье!
Кислицын позаботился, чтобы мы попали на первый же поезд, и, едва мы
оказались в купе, Чиж соорудил закусь, я извлек из вещмешка бутылку водки,
подаренную Кисли-циным, и процитировал классика, коим несомненно станет
когда-нибудь Олежка Сташевич:
- Сейчас по сто пятьдесят и спать до Москвы. Возражения есть?
Возражений не было.


НОВЫЙ, 1938 год, Австрийские Альпы

Огни фонарей вдоль железной дороги, проложенной у подножия тирольских
холмов, освещали небольшой австрийский городок, засыпанный снегом, словно
убранный в сказочные белые одежды.
Нарядные витрины магазинов, веселые люди, их улыбки, яркие наряды,
венки хвои над окнами аккуратных двух-, трехэтажных домов - все напоминало о
только что прошедшем Рождестве и о том, что завтра наступит новый, 1938 год.
Курт Домбровски поднимался по склону холма, с удовольствием
прислушиваясь к хрусту снега под лыжными ботинками, радуясь возможности
побыть одному, без снующих под ногами детей, их вздорных мамаш и надменных
папаш. Он глубоко вдыхал крепкий, морозный воздух, легкий, как взбитые
сливки. Утром выпал снег, потом изрядно подморозило, и сейчас склоны были
девственно чисты. Словно крупное сильное животное отряхнулось от
бесконечного множества надоедливых насекомых и улеглось на отдых. Курт
остановился, чтобы насладиться одиночеством и тишиной. И тут за спиной
послышалось чье-то прерывистое дыхание. Курт обернулся.
Его пыталась нагнать темноволосая девушка в бело-голубом лыжном
костюме. "Это она!" - удивляясь удаче, думал Курт, отвечая на ее улыбку
вежливым наклоном головы.
- Добрый вечер! - тут же заговорила девушка, и он отметил, что говорит
она с весьма резким акцентом и что у нее глубокий, очень красивого тембра
голос.
- Добрый вечер, фрейлейн, - учтиво, но весьма сдержанно ответил он.
- Извините, что побеспокоила, - она вспыхнула, решив, что пришлась
некстати, - но я видела вас утром в нашей гостинице... Я заблудилась!
Каталась, каталась, перебиралась со склона на склон и... вот. Не подскажете,
как мне вернуться назад?
- Разумеется.