"Фридрих Незнанский. Марш Турецкого, или 50 шагов следователя по особо важным делам ("МАРШ ТУРЕЦКОГО") " - читать интересную книгу автора

награждаемый за выигрыш первенства университета по самбо, мое грехопадение
со школьной учительницей по физкультуре, и уже совсем из далеких галактик
донеслось: "Через черточку пишутся частицы ТО, ЛИБО, НИБУДЬ, КОЕ, ТАКИ,
КА..."
Все вокруг изменилось. Мир стал розово-туманным. Туман закручивался в
конус и устремлялся в высоту бесконечного купола. Неземной розовый свет
струился с небес и звучал печальной мелодией одной минорной ноты, как
безысходный стон затерянного в тумане маяка. Тела у меня больше не было, в
потусторонний мир переселялась только одинокая душа Александра Турецкого.
Без удивления я увидел склонившегося ко мне ангела, но его личико носило
такое страдальческое выражение, что вынести это было невозможно, и я снова
закрыл глаза.
Я очнулся от невыносимого холода, скрюченный в неестественной позе, с
пересохшим горлом. Голова гудела, как от удара доской по уху. Надо мной под
облупленным куполом нелепой арки болталась на сквозняке голая лампочка,
стены были покрыты трещинами и плесенью. Я перекатился на бок и увидел
девочку лет десяти, сидевшую на голом цементном полу, растрескавшемся и
грязном. Она тоже дрожала от холода, обхватив руками колени и уставившись на
меня своими большими синими глазами. Я спросил:
- Ты кто?
Девочка не ответила, и я заорал:
- Ты меня слышишь, девочка?
Она опять промолчала, только недоумение появилось на ее хорошеньком
лице. Матерь Божия! До меня дошло, что из моего горла не исходило ни
малейшего звука! Я старался прокашляться, но вместо кашля изо рта клубами
пара вырывалось беззвучное дыхание. Безнадежность ситуации заставила
логически вдуматься в происходящее. На меня напали с целью ограбления и
бросили в заброшенной церкви. От холода у меня перестали работать голосовые
связки. Ну, это не смертельно. Это пройдет. А может, я еще и оглох? с ужасом
подумал я и в опровержение этой мысли ясно услышал:
- Турецкий, ты немой?
Собравши все силы, чтобы не вскочить и не завыть от отчаяния и
непонимания что? зачем? кто? страшным шепотом я прошипел:
- Ты-ы-ы кто-о-о-о?
- Лида Меркулова.
Я готов был снова впасть в беспамятство. И чтобы этого не случилось, я
заставил себя подняться и прислониться к покрытой слизью стене. Помещение
бешено завертелось перед глазами и стремительно начал падать потолок. Я
повернулся лицом к стене, и меня начало сразу же тошнить чем-то мерзким,
зеленым и горьким. Ощущая себя полным ничтожеством от стыда и конвульсий, я
изо всех сил все же понуждал себя выворачиваться наизнанку, инстинктивно,
по-звериному, спасая свою плоть. Наконец все было кончено. Я стал, все еще
вцепившись руками в скользкую стенку, покрытый обильным потом, и старался
найти носовой платок. Карманы были пусты. Не было кошелька, удостоверения,
ключей. Из уголка кармана куртки я извлек щепотку трухи из табака и семечек.
Как по палубе корабля, широко расставляя ноги, я с трудом дошел до двери и,
открыв ее, очутился в кромешной мгле. Нащупал какой-то заснеженный выступ,
набрав пригоршню снега, протер лицо и руки. В узкой полоске света от
приоткрывшейся двери показалась тоненькая фигурка Лидочки.
- Ты дочка Константина Дмитриевича? прошипел я.