"Фридрих Незнанский. Шестой уровень ("Марш Турецкого")" - читать интересную книгу автора

громилы в камуфляжной форме.
- Вы, летуны! Делать больше не хрен? Всю рыбу распугали! - зло глядя на
"камуфляжей", проговорил Чесноков.
"Камуфляжи" не ответили.
"Больно круто для Маратика вертолетные прогулки к моей персоне, -
подумал Андрей. - Да и зачем я теперь этому самому Маратику? Пустой я!.."
Вперед шагнул один из них, голубоглазый, и, не отрывая глаз от глаз
Чеснокова, расстегнул ширинку и начал мочиться в сторону Андрея.
- Ах ты, щенок! - И Андрей пошел на хама.
Но голубоглазый оказался далеко не "щенком".
Отведя в сторону прямой удар Андрея, он неуловимым и точно выверенным
движением приложил свой жесткий кулак в середину лба Чеснокова, да с такой
силой, что Андрей оказался сидящим на земле.
Как ни странно, но этот удар не "отключил" его. Наоборот, Андрей
почувствовал: злоба и ярость куда-то пропали и на их месте появились ясность
и холодный расчет. Ожившее вдруг тело сработало раньше мозга - захват ноги,
рывок на себя, резкий подъем, и вот уже они поменялись местами. Андрей стоял
и видел перед собой сидящего на заднице голубоглазого громилу.
Остальные не двигались с места, просто смотрели.
В следующее мгновение Андрей едва успел отклонить назад голову и
ощутить запах гуталина от просвистевшего в миллиметре от его носа
шнурованного десантного ботинка.
Чесноков отступил на шаг назад, как бы отдавая территорию противнику.
"Камуфляж", решив занять эту территорию, послал свое тело вдогонку. Андрей
поймал его на противоходе, высоко подпрыгнул и с разворотом в воздухе на
триста шестьдесят градусов вогнал жесткую кожаную подшивку своего валенка
туда, куда и хотел, - точнехонько в ухо голубоглазому. Голубоглазый хрюкнул
и, долю секунды постояв в состоянии "неустойчивого равновесия", плавно
опустился в сугроб.
- Ну и ладушки! - проговорил Андрей, наклоняясь к лежащему навзничь
"камуфляжу", прислушиваясь к его дыханию и искоса поглядывая на остальных.
Те по-прежнему не двигались. - Ты полежи пока, а я к проруби сбегаю, водички
принесу. Мы тебя водичкой отольем и узнаем, по чью душу ты сюда явился!
- По твою! По твою, Чесноков! - услышал Андрей и увидел: в открытом
люке вертолетной кабины сидит, свесив, ноги, полковник Савелов.
- А-а-а! Это ты, полковник. - В голове у Чеснокова мгновенно пронеслись
все последние события, связанные с этим человеком. Но события эти не вызвали
в нем прежней злобы и ярости: видно переболело, да и прощать Андрей
научился. - Ну здравствуй! Так это твой бобик меня на вшивость проверял?
- Мой, Андрюша, мой.
- Тогда забирайте своего засранца, кладите его в "вертушку" и чешите
отсюда.
- Нет, Андрей, не почешу. Да ты и сам этого не хочешь. И знаешь
почему? - спросил Савелов и, не дождавшись ответа, продолжал: - Я тебе
сейчас нужен, ох как нужен! Не скрою, ты мне тоже очень нужен, но я тебе -
больше! Ты живой, сильный, жить хочешь! Поехали в Москву.
- Не поеду я никуда, - не очень уверенно сказал Чесноков.
- А чего тебе тут делать? - сказал полковник, махнув рукой в сторону
деревни. - Ишь, выстроились!..
Андрей обернулся и обомлел. На пригорке стояли деревенские.