"Леонид Нетребо. Имидж" - читать интересную книгу автора

платье, широко распластанное вокруг, - опрокинутая лилия; лицо - мокрое под
белым... Невостребованная, нерасщепленная энергия - вот! За пять лет
пристегнулись к "кому-никому" факультетские тихони, повыскакивали замуж
подружки-замухрыжки, а ты, янтарный одуванчик с чувственной бомбой внутри,
которая могла бы разорвать в клочья любого, наградив последней женщиной в
жизни, из-за которой - если теряют - потом до самой смерти не живут и не
веселятся - только похмеляются и вспоминают!...
Закатилась твоя египетская планида: что-то там у них не только с
женским равноправием, но и с мужской самостоятельностью. "Федя хороший, он
не виноват! Его отец сказал: прокляну!... Фердинанд говорит: надо ждать. Он
уговорит отца... Ждать, может быть полгода, может, год... Он пришлет
весточку, приедет!... " Может быть, Светик... Но ведь в твоих слезах и я
виноват: "Леди Холидей..." Растянулись эти "холидейзы" на пять непоправимых
лет - и сам не гам, и другим не дам. А может быть, ты сама не хотела иного?!
Нет, ерунда - я просто друг, ты сама всегда так говорила. Друзья не бросают,
Светик, поехали с нами. Мы с Барби - на Север, я туда добился направления.
Почему Север? Эх, Светка, волосы длинные - память куриная: я ведь Андерсон.
А тебе - какая разница, где ждать, на западе или на востоке? Север, Светка,
это место, где люди себя ищут. И находят...

5.
И вот теперь, через шесть быстрых лет, он стоит, Андерсон, бравый
северянин шестьдесят пятой параллели, но здесь - нелепый нордоман, режиссер
и жертва трансконтинентальной драмы, по уши в подмосковной грязи, с
загустевшей кровью в жилах, с раскрытым пересохшим ртом - влага ушла горячим
потом в собачью и овчинную шерсть. Снежный человек: могучий и страшный в
лесу, но уязвимый на площадном асфальте. Он смотрит на оплывающую свечу в
стеклянном кубе, согревающую солнцелюбивые тюльпаны, и вспоминает южную
девочку Барби, которой чего-то не хватило - тепла, жара или еще чего-то, -
недавнюю жену, розовую рыбку из его аквариума...
...Он долго не давал ей опомнится: лихие поступки, дерзкие реакции на
внешнее, необычные подарки, стремительная смена декораций, неистовые
проявления любви... - все быстрое, сильное, веселое, все праздник и кураж.
Феерический ореол, абсолютно довлеющий, с крепкими границами, без права на
отрицательные эмоции, на то, что "за" и "вне"... Подспудно понимал: пока
крутится карусель, Барби прижата, притиснута, придавлена к тому, кто служит
ей единственной опорой, кто может быть фокусом для зрения в беспорядочном
оптическом мелькании, - к нему, Андерсону. Позже понял, что не имеет права
расслабляться: чем дальше, тем опаснее, - стоит ослабнуть креплениям, и
центробежные силы вытолкнут, разобьют, покалечат... Вспомнил услышанную от
Светланы африканскую пословицу (память о навеки канувшем в прошлое
чернокожем "принце"): "Не хватай леопарда за хвост, а если схватил, - не
отпускай". Путь к Полярному кругу был чудесным движением, сам Север стал
фантастической землей, но, как показала последующая жизнь, он же оказался
конечной станцией, может быть, тупиком: исчезла динамика, романтические
события стали буднями, и Барби время от времени стала становится Варей,
Варварой. И став окончательно прежней, она уехала.
Так думал усталый несезонный Андерсон: одежда под минус сорок, на
сердце тридцать семь, вокруг - ноль...