"Йозеф Несвадба. Процесс, о котором никто не узнал (фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

денты освистывали меня на лекциях, коллеги вычеркнули мое
имя из редакционного совета научного журнала, а брел предло-
жил Маху место профессора, которое будто бы скоро освободит-
ся.
Тем временем в войну вступили Россия, Германия, Франция и
Англия. На вокзалах перед отправкой на фронт собирались пол-
ки. Среди них особенно выделялся драгунский эскадрон. У дра-
гун были блестящие шлемм" белые плащи с пронзительно красны-
ми отворотами и сверкающие палаши - очевидно, для того чтобы
неприятельским пулеметчикам было легче целиться. Нашим воя-
жам казалось, что в таком одеянии лучше воевать. Через два
месяца никого из них не осталось в живых.
Драгунский эскадрон слыл гордостью нашего города. Мне же
он принес только горе, разрушил семью - жена убежала с капи-
таном Имре Ковачем в Шальготарьян. С тех пор я не люблю во-
енных, особенно драгун. Оставшись один, я перебрался в свой
рабочий кабинет в подвале, там дневал и ночевал и ел только
то, что изредка приносила прислуга, я неприхотлив. Лишь в
воскресные дни и праздники или когда уж очень болели глаза и
не было сил читать, я заходил к доктору Маху и играл с его
детьми. Мах оставался моим единственным другом, не принявшим
предложение Орела и не предавшим меня. Я продолжал работать,
хотя до гистологии в эти дни никому не было дела. Время от
времени приходили угрожающие письма, в которых меня поливали
грязью, но происходящие события оттесняли все это на второй
план. Русский фронт и продвижение немецких войск-вот что бы-
ло главным. Когда объявили дополнительную мобилизацию, моего
ассистента призвали одним из первых. Наверняка это сделал
брел из мести. Мах попал в саперные войска. Я провожал его
на фронт. На вокзале шестилетний сынишка доктора спросил ме-
ня:
- А правда, если бы у нас был этот газ, папа через неделю
вернулся бы домой?
Вероятно, дома они частенько говорили об этом и под конец
осудили мое решение. На проводах жена Маха упала в обморок.
Женщины кругом плакали в причитали, рвали на себе волосы -
совсем как в античной трагедии. Служащие вокзала к этому
привьжяи, и в специальном помещении их отхаживали водой.
Столысо слез и горя мне никогда не приходилось видеть. По
перрону прохаживался офицер. Поравнявшись со мной, он пре-
небрежительно оглядел меня - это был Имре Ковач, теперь уже
в звании майора. Наконец-то он дождался повышения и получил
назначение в наш город.
- Nieder mit den Serben!* - кричал он вместе с другими
офицерами и размахивал саблей.
Порой все происходящее казалось кошмарным сном, глупым
фарсом, стоит только проснуться - и спектакль окончится. Но
не смеялся никто, кроме смерти. Через неделю мы получили из
Галича известие о гибели доктора Маха. Ко мне явилась его
вдова с обвинениями. Отдай я тогда военным свой газ - Мах