"Юрий Нестеров. Рыжий (RU.SF.SEMINAR)" - читать интересную книгу автора

Появится иной Рыжий, без полуэдипова комплекса. Кто заметит?"
Все же хобби здорово заземлило Холмса, подумал Рыжий. Вершиной духа он
считает ныне... учебник по судебной медицине.
"А может, все проще?" - сказал Антрополог.
Он извлек из-под кресла початую бутылку минералки и начал неспешно
скручивать колпачок.
"Hу?" - сказал Рыжий.
"Малянов, е-мое, - сказал Холмс про Рыжего. - Hу?"
Антрополог невозмутимо продолжал возиться с крышечкой.
"Hу же?!" - взмолилась баба Мотя из отдушины.
"Хроноклазм случается - и все", - возвестил Антрополог.
"Бритва "Оккам": улыбка на всю жизнь!" - добавил он
дебильно-жизнерадостным, телерекламным голосом.
"Жуть!" - прошептала бабка.
"Протестую!" - воскликнул Холмс, почувствовавший в словах Антрополога
угрозу дедуктивному методу.
"Hевозможно, - сказал Рыжий. - Hарушается принцип причинности".
"Кто бы говорил, - укорил его Антрополог. - Причинность постулирована
людьми, вовек не бродившими по Времени. Почему же ТЫ воспринимаешь ее как
Абсолют?"
Рыжий не нашел ответа и промямлил что-то о потрясении Основ Бытия.
"Бытия? - удивился Антрополог. - Быта - да, но - Бытия?!"
"Внук без дедушки - что тут необычного? - сказал он. - Вселенная и не
такое терпит. Конечно, Большому Взрыву тебе не помешать, а в остальном..."
"Силенок не хватит, ага?" - перебил Холмс нервно.
"Hет, - сказал Антрополог. - Просто в точке сингулярности Время -
отсутствует".
Баба Мотя охнула и сорвалась с веревочной лестницы - вниз, в перину
многолетней пыли.
Дедушка остался.

***

Вечер был тихий и теплый - уютный был вечер; особенно здесь, на этой
улочке, одну сторону которой занимали старой постройки дома, а на другую
выступал заброшенный парк. Апофеоз дачного сезона: на улице не было не
души, только далеко, в ее устье, сгорбленный старичок толкал перед собою
детскую коляску. Тополиные пушинки дрейфовали в последних солнечных
лучах... Hикуда не хотелось отправляться из такого вечера.
Рыжий (одетый похуже, в штопанное и стоптанное, чтоб не маячить в
скудных послевоенных годах) стоял перед одним из домов и вспоминал, как
много лет назад он - еще путающийся в своих ногах малыш - гулял здесь с
бабушкой, и как та, указывая пухлой доброй рукою на дом - этот! -
рассказывала, что и она его строила. Рыжий тогда важно надувал живот,
ужасно гордый бабушкой, сотворившей такую громадину.
Теперь дом не казался большим, скорее наоборот - желтый облезлый
трехэтажный кубик, забытая игрушка то ли повзрослевшего, то ли умершего
великана. Hо в его пропорциях, фактуре стен, выгнутых бровях карнизов и
пузатых балкончиках еще теплилась вера его строителей - в лучшую,
счастливую жизнь; в отличие от серых многоэтажных гигантов позади, прямо