"Юрий Нестеренко. Крылья" - читать интересную книгу автора

Она, разумеется, ожидала, что я буду драться по-девчоночьи, бестолково
махая руками и царапаясь, и никак не думала, что в первую же секунду получит
удар ногой в живот, а потом - сразу же кулаком снизу в челюсть... Не прошло
и минуты, как она, громко вереща и заливаясь слезами, позорно бросилась
бежать, но я догнала ее, повалила и продолжила избивать. Я уже знала, где на
теле аньйо расположены болевые точки, и метила именно туда. Все было, как в
моих мечтах: она корчилась и визжала: . "Не надо, пожалуйста, Эйольточка, не
надо!!!" - "Ах так, значит, теперь я Эйольточка?" - рычала я, молотя по ее
ненавистной роже...
Одноклассники даже не сразу поняли, что происходит, тем более что я в
экстазе била по воздуху крыльями, поднимая тучи пыли. Когда двое мальчишек
попытались нас разнять, я попросту отшвырнула их.
Лишь вчетвером им удалось оттащить меня от моей жертвы. Та лежала,
всхлипывая, в пыли и даже не пыталась подняться; лицо ее превратилось в
сплошной кровоподтек.
Ее отец, йартнарский дворянин, попробовал потом предъявить претензии и
даже заявился с этой целью в наш дом, но отчим спокойно заметил ему, что с
удовольствием побеседует, только не здесь, а в покоях Тайной Канцелярии. Как
видно, за Тнииреном-старшим и впрямь водились какие-то грешки - может быть,
и вполне невинные, но страх сам себя кормит, так что он сразу заявил, что
его не так поняли, и поспешно откланялся.
Тниирен-младшая после перенесенного публичного позора утратила свое
лидерство среди девчонок класса. Что интересно - с тех пор, если ей
случалось обращаться ко мне, чего она вообще-то избегала, она всегда звала
меня Эйольточкой.
Задевать меня больше никто уже не осмеливался. У меня было сильное
искушение подкарауливать их по одному и воздавать каждому по заслугам, но я
поняла, что это мне уже не сойдет с рук. Ну что ж, довольно было уже и того,
что они оставили меня в покое.
Разумеется, теперь они ненавидели меня еще больше. Хотя, не будь я
крылатой, у меня, пожалуй, был бы неплохой шанс самой стать вожаком, и те,
кто вчера травил меня, теперь искали бы моего покровительства. Не могу
сказать, впрочем, что это доставило бы мне удовольствие - они были мне
просто противны. Но, конечно же, крылатой они не могли простить
превосходства над собой. И даже те, что прежде, хотя и украдкой,
осмеливались выражать мне сочувствие, не стали теперь моими друзьями. Может
быть, им было стыдно прежнего малодушия и они не хотели выглядеть
подлизами... хотя, по-моему, они просто рассуждали так же, как и учителя, -
пока я отвечала их представлениям об убогости, они меня жалели, но когда я
осмелилась как следует постоять за себя, они сочли это неприличным, и
жалость их переместилась на избитую и сброшенную с пьедестала Тниирен. В
общем, та же извращенная логика, которая заставляет добродетельных аньйо
презирать служащих закону и справедливости палачей и сочувствовать кровавым
душегубам, отправляемым на казнь. Так что в итоге вокруг меня образовался
вакуум; одноклассники делали вид, что меня не существует, а я делала вид,
что не существует их. Иногда, впрочем, я искоса наблюдала за ними. Меня, к
примеру, позабавило, как быстро прежние любимые жертвы были вновь возвращены
к своему статусу - не зачлись им, стало быть, заслуги в травле "уродки"...
Ну да дьявол с ними со всеми! Общение с живыми аньйо лишний раз
показало мне, что книги - куда лучшие товарищи. Может быть, и отчим в юности