"Юрий Нестеренко. Дом" - читать интересную книгу автора

разбежались и новые слуги. Соберите всех.
Дюбуа обратился к слугам с краткой речью, в которой сообщил, что
весьма сожалеет о случившемся печальном происшествии, однако в смерти
графа де Монтре не может быть обвинен никто.
- Ни я и никто другой не заставляли графа жить не по средствам и
залезать в долги. Когда человек прыгает с обрыва и разбивается о камни,
виноваты не камни, а человек. Я буду совсем иным хозяином, чем де Монтре;
ни один из моих людей не будет иметь оснований сетовать на мизерное или
задержанное жалование. Я всегда плачу по счетам.
Подействовали ли слова о жаловании, или слуги просто не обладали той
чувствительностью, которой так опасался Дюбуа, но ни один из них не
выразил желания уволиться. Новый хозяин совсем уже успокоился, как вдруг
Жаннет, окончательно убедившись в неизменности планов Дюбуа, набралась
смелости и заявила, что не может остаться жить "в этом ужасном доме".
- Вздор, Жаннет, что за глупости? - устало отмахнулся
предприниматель. - Де Монтре как раз и добивался, чтобы мы отказались
здесь жить. Ты же не хочешь, чтобы его безумная идея увенчалась успехом?
- Жак, не говори так... о мертвом...
- Мертвый он опасен еще менее, чем живой. Жаннет, мы живем в
просвещенное время в просвещенной стране, и не забивай свою хорошенькую
головку всяким суеверным вздором. Ну и что с того, что де Монтре
застрелился здесь? Всякий дом, построенный более полувека назад, был
свидетелем смертей своих хозяев.
- Но эта смерть... такая ужасная...
- Напротив, она была мгновенной и безболезненной. Меня вообще
удивляет ненормальный интерес людей к насильственной смерти. Так
называемая естественная смерть от какой-нибудь болезни часто куда более
мучительна, однако она никого не волнует; но стоит где-то прогреметь
выстрелу, как целая толпа сбегается потрепетать в ужасе.
Жаннет не отважилась настаивать и дальше, понимая, что только
разозлит Дюбуа; однако его разумные доводы не могли почему-то развеять ее
тоску и тяжелые предчувствия. Впрочем, горничная Жаннет (у нее теперь была
горничная, как у настоящей госпожи), разбитная и легкомысленная девица по
имени Мари, не разделяла тревог своей хозяйки и в конце концов даже сумела
рассмешить ее. Но к вечеру страх снова начал овладевать Жаннет. Последний
отблеск солнца истаял на западе; над домом опустилась хмурая ночь. Ветер
гулял в листве разросшегося сада; одинокая ветка скреблась в окно, словно
кто-то неведомый просил: "Впустите... впустите меня..." Из окон спален
открывался вид на ночной лес; ни единого огонька не было видно в той
стороне. Где-то в доме поскрипывали старые половицы.
Наконец отворилась дверь, и в спальню трясущейся от страха Жаннет
вошел Дюбуа.
- Милый, как я рада, что ты пришел!
- Я пришел не для того, чтобы разговаривать, - промурлыкал под нос
Дюбуа, развязывая пояс халата.
Внезапно из-за туч вышла луна, озарив комнату мертвенным светом; и в
ту же минуту откуда-то издалека донесся высокий и протяжный звук,
тоскливый, как плач неприкаянной души.
- Боже мой, Жак, что это?! - в ужасе воскликнула Жаннет.
- Собака воет, только и всего, - ответил Дюбуа с ноткой раздражения в