"Оксана НеРобкая. Конец Рублевки" - читать интересную книгу автора

Мара выдержала паузу. И высказала все, что думала о недобросовестном
педагоге. Тот слушал молча, сосредоточенно разглядывая черное пятнышко на
коре растущей рядом березы.
- Вы же сколько раз сами восклицали, что за последние пятьдесят лет в
Хабаровском крае площадь кедровых лесов сократилась больше, чем в три раза!
И вот когда нам предоставляется возможность повлиять на ситуацию, прижучив
хотя бы одного вредителя, вы отступаете! Почему? - закончила пламенный
монолог и воззрилась на мужчину.
- Полагаю, врать тебе бессмысленно, - вздохнул он. - Больно ты умная,
не по годам. Директор лесхоза, выдавший подрядчику разрешение на незаконную
операцию, действует с ведома районной администрации. Лес - источник
солидного дохода, даже для тех, кто призван его защищать... Тут
задействованы госорганы, и бороться с ними бесполезно. Я обращался и в
районную прокуратуру, и в местное отделение Росприроднадзора. Мне четко дали
понять, чтобы я не совался. Неприятно говорить тебе это.
Марка слушала и ушам своим не верила. Этот человек, жалобно
гримасничающий и беспомощно разводящий руками, некогда был для нее кумиром,
олицетворением благородного стремления спасать землю от варварства. Не он ли
внушал ей, что даже один в поле воин? Что преступно ждать у моря погоды? Что
нельзя пускать все на самотек, ибо последствия могут быть ужасны? И вот
теперь, столкнувшись с проблемой, Петр Сергеевич вещает о тщетности борьбы.
Мол, ладно бы это был произвол частной организации, так тут же -
администра-а-ация! Поэтому: отставить ропот и изображать неведение.
Наверное, она еще слишком неопытна и горяча, и здравый смысл не
занимает в ее сознании главенствующее место. Черт возьми! Девушку не
волнует, что мудрые взрослые назовут ее глупым ребенком. Она все равно
попытается что-нибудь сделать, иначе перестанет себя уважать.
- Я вас правильно поняла: вы больше ничего предпринимать не
собираетесь? - презрительно улыбнулась.
- Хотел бы, да не могу. Когда ты вырастешь, то поймешь, что умнее
принимать некоторые вещи как данность.
- Единственная данность - это малодушие. Все остальное можно
изменить, - Мара готова была разрыдаться от злости.
- Пойми. Жизнь - не кружок юного натуралиста. Жизнь гораздо серьезнее.
- Да-да. Нечто подобное я сегодня уже слышала, - горькая усмешка
исказила ее симпатичное лицо, обрамленное каштановыми волосами. - Знаете, в
эко-лагере я больше не принимаю участия.
- И кого ты этим накажешь? Только себя, - Петр Сергеевич пригладил
волосы на висках и встал, намереваясь окончить беседу. - Зря ты так остро
реагируешь. Мне тоже противно от происходящего, и еще как! Но иногда
приходится наступать на горло собственной песне.
- Может быть. Но почему-то мне кажется, что сейчас не тот случай, -
девушка сморгнула выступившие слезы и пошла домой.
Хотела завернуть к подруге Варьке, пожаловаться, но почувствовала, что
надо выплакаться. Возле детского сада серел бревенчатый домик - такой
крошечный, что в нем поместилось бы от силы два человека. Немудрено. Домик
предназначался для детворы. Марка залезла внутрь и устроилась на низенькой
лавочке, вмонтированной в стену. На песчаном полу валялась пустая бутылка
из-под пива и многочисленные окурки. Издалека донесся раскат грома. Скоро
ливанет дождь - как обычно в этих краях - недолгий.