"Оксана НеРобкая. Конец Рублевки" - читать интересную книгу автора Мара выдержала паузу. И высказала все, что думала о недобросовестном
педагоге. Тот слушал молча, сосредоточенно разглядывая черное пятнышко на коре растущей рядом березы. - Вы же сколько раз сами восклицали, что за последние пятьдесят лет в Хабаровском крае площадь кедровых лесов сократилась больше, чем в три раза! И вот когда нам предоставляется возможность повлиять на ситуацию, прижучив хотя бы одного вредителя, вы отступаете! Почему? - закончила пламенный монолог и воззрилась на мужчину. - Полагаю, врать тебе бессмысленно, - вздохнул он. - Больно ты умная, не по годам. Директор лесхоза, выдавший подрядчику разрешение на незаконную операцию, действует с ведома районной администрации. Лес - источник солидного дохода, даже для тех, кто призван его защищать... Тут задействованы госорганы, и бороться с ними бесполезно. Я обращался и в районную прокуратуру, и в местное отделение Росприроднадзора. Мне четко дали понять, чтобы я не совался. Неприятно говорить тебе это. Марка слушала и ушам своим не верила. Этот человек, жалобно гримасничающий и беспомощно разводящий руками, некогда был для нее кумиром, олицетворением благородного стремления спасать землю от варварства. Не он ли внушал ей, что даже один в поле воин? Что преступно ждать у моря погоды? Что нельзя пускать все на самотек, ибо последствия могут быть ужасны? И вот теперь, столкнувшись с проблемой, Петр Сергеевич вещает о тщетности борьбы. Мол, ладно бы это был произвол частной организации, так тут же - администра-а-ация! Поэтому: отставить ропот и изображать неведение. Наверное, она еще слишком неопытна и горяча, и здравый смысл не занимает в ее сознании главенствующее место. Черт возьми! Девушку не попытается что-нибудь сделать, иначе перестанет себя уважать. - Я вас правильно поняла: вы больше ничего предпринимать не собираетесь? - презрительно улыбнулась. - Хотел бы, да не могу. Когда ты вырастешь, то поймешь, что умнее принимать некоторые вещи как данность. - Единственная данность - это малодушие. Все остальное можно изменить, - Мара готова была разрыдаться от злости. - Пойми. Жизнь - не кружок юного натуралиста. Жизнь гораздо серьезнее. - Да-да. Нечто подобное я сегодня уже слышала, - горькая усмешка исказила ее симпатичное лицо, обрамленное каштановыми волосами. - Знаете, в эко-лагере я больше не принимаю участия. - И кого ты этим накажешь? Только себя, - Петр Сергеевич пригладил волосы на висках и встал, намереваясь окончить беседу. - Зря ты так остро реагируешь. Мне тоже противно от происходящего, и еще как! Но иногда приходится наступать на горло собственной песне. - Может быть. Но почему-то мне кажется, что сейчас не тот случай, - девушка сморгнула выступившие слезы и пошла домой. Хотела завернуть к подруге Варьке, пожаловаться, но почувствовала, что надо выплакаться. Возле детского сада серел бревенчатый домик - такой крошечный, что в нем поместилось бы от силы два человека. Немудрено. Домик предназначался для детворы. Марка залезла внутрь и устроилась на низенькой лавочке, вмонтированной в стену. На песчаном полу валялась пустая бутылка из-под пива и многочисленные окурки. Издалека донесся раскат грома. Скоро ливанет дождь - как обычно в этих краях - недолгий. |
|
|