"Светлана Нергина. Монета встанет на ребро ("Дорога к Храму" #2)" - читать интересную книгу автора

в поисках удобного местечка для ночной стоянки, но найти его никак не мог.
Я, уже как-то раз здесь проезжавшая, знала, что толку от этих поисков нет и
не предвидится: везде будет такая же дорога с тянущимся по обочинам лесом;
но не сообщала эту приятную новость спутнику: скоро сам убедится и придет к
единственно верному решению - спать на краю дороги.
Зачем лишний раз щекотать мужское самолюбие? Пусть считает себя
главным, я не против. Лишь бы слишком не зарывался.
Еще через четверть часа безуспешных поисков солнце, блеснув на
прощание, скрылось за макушками легко касающихся небосвода деревьев, а
Лиридан с виноватым выражением лица повернулся ко мне:
- Знаешь, похоже, нам придется спать на обочине...
- Знаю, - согласно зевнула я, натягивая поводья и наконец останавливая
сонную Шэру, последнюю версту трусившую уже чисто машинально. Та довольно
всхрапнула и услужливо присела, чтобы хозяйке легче было слезть.
- Откуда знаешь? - насторожился Лиридан, также спешиваясь.
- "Знаю" - значит, поняла, приняла к сведению и полностью согласна с
принятым решением, - легко выкрутилась я, снимая с вемили седло и вешая его
на ближайшую ветку. Шэра встряхнулась от кончиков ушек до хвоста, потом
потянулась, словно кошка, и отошла поглубже в лес.
- Потеряется, - кивнул в сторону исчезающей из виду кобылки Лиридан,
расседлывая своего скакуна.
- Куда уж там! - насмешливо хмыкнула я, передергивая плечами от
холодка. Нахохлившаяся ворона на ветке ели согласно вздрогнула, поплотнее
запахнувшись в черные крылья.
- Дело твое, - пожал плечами наемник, стреножив коня, и тут же,
деловито оглядевшись, добавил: - Давай так: ты идешь за хворостом, а я
разбираюсь со стоянкой и ужином.
Я беспрекословно развернулась и пошла в лес. Тем паче что все равно в
кустики захотелось...

С кустиками я разобралась быстро, о хворосте же и думать не стала - я
его всегда заклинанием собираю, и в лес пошла просто чтобы ноги слегка
размять. Все-таки давненько я целый день на вемили не проводила. Поясница
пока неясно ныла, обещая качественно разболеться к утру, если я сейчас же не
приму должных мер.
Но мне стало не до нее: я увидела белку. Причем не классическую, рыжую,
грызущую невесть откуда взявшиеся зимой орехи и глумливо запорашивающую
шелухой глаза всем, кто умиленно взирает на сие действо снизу; а белку
нестандартную, черную, увлеченно вынюхивающую что-то, распластавшись всем
телом по земле. А может, это был хорек?
Я тоже понюхала. На всякий случай: вдруг пожар? Ничем не пахло.
А может, надо нюхать именно внизу?
Я не поленилась лечь, постаралась развернуть свой нос в ту же сторону,
куда был направлен белкин, и принялась увлеченно нюхать.
Пахло сырой землей и собственной дурью.
Белка оставила свое захватывающее занятие и с непередаваемым интересом
уставилась на сумасшедшую ведьму, потом неуверенно хрюкнула: ты, мол, что,
совсем того? - и смылась на дерево.
Позади раздалось знакомое презрительное фырканье, и Шэра с ошарашенным
видом ткнулась мне в плечо, предлагая подвезти до ближайшего дома скорби.