"Светлана Нергина. Монета встанет на ребро ("Дорога к Храму" #2)" - читать интересную книгу авторатакого лежания меня сковала не то чтобы дрема, но какое-то душное тягостное
состояние, нависшее стеклянным куполом и рассыпавшееся острыми царапающими осколками при любой мысли или намеке на движение. Во рту пересохло, кровь перестала стучать в висках, сменившись отупляющей, ноющей, как Тая над фолиантом по нежитеведению, болью. Ладонь больше не вздрагивала огретой по загривку собакой при любом прикосновении - она просто онемела. То ли от чересчур давящей повязки, то ли так сказывалось действие мази. Промучившись так еще с полчасика, я поняла, что заснуть мне сегодня не суждено. И, решив, что состояние полупьяного, отупленного восприятия мира как нельзя больше подходит, чтобы подумать, кое-как встала, нащупала халат, дошла по темноте до двери, сбивая по пути все, что попадалось. Мысль сузить зрачки, переключившись на ночное кошачье зрение, даже не пришла в голову: наверное, последняя была слишком занята тщетной попыткой проверить, все ли свои части я подняла с кровати. Впрочем, стоять мне понравилось больше, чем лежать: вестибулярный аппарат, со вздохом придя к выводу, что без него мне сейчас никак не обойтись, перестал нагло отлынивать от своих прямых обязанностей, и ощущение бесконечного сплава на плоту по горной реке исчезло, притупившись и отступив на второй план. Дверь я, в отличие от Кирна, открыла бесшумно. В комнате горела свеча, растаяв белым воском почти наполовину. Кирн, вопреки ожиданиям, не спал, а лежал одетым на кровати. Рядом покоился давешний арбалет - пока, к счастью, без заряда. Видимо, до парня дошло, что этак он и себя застрелить может ненароком. уставившись на мою тень. - Твой глюк, - обреченно ответила я. - А-а-аа, - понятливо протянул парень. И замолк, боясь помешать Его Превосходительству Глюку. Я с сомнением покосилась обратно на дверь, вздохнула... А какая, собственно, разница? Объяснять все равно придется: не сейчас - так утром. И почему бы не разделаться с неприятными делами немедленно, когда хуже уже быть не может, а значит, я имею полное право рассчитывать на лучшее?!! И, ничтоже сумняшеся, я плюхнулась в кресло. Перед глазами привычно потемнело. - Ну и чего не спишь? Кирн, ничуть не удивившись метаморфозе, превратившей его личный глюк в его же личную ингру, помолчал, подбирая слова. И на всякий случай отодвинув подальше арбалет, решился: - Думаю. - Похвально, - усмехнулась я. - И о чем же, позволь спросить? Парень снова замолчал, рассеянно скатывая расплавленный воск в шарик. Неуверенно пожал плечами: - О жизни. Я горько усмехнулась: - Не надо думать о жизни. Надо ЖИТЬ. - Ну тогда не знаю... Обо всем понемножку. О себе. О тебе. О дяде. О том, что было сегодняшним вечером. |
|
|