"Светлана Нергина. Монета встанет на ребро ("Дорога к Храму" #2)" - читать интересную книгу авторакресла и собираясь отправиться на поиски добровольно-принудительно
развлекающей комиссию Ильянты. - Постой-ка, - Тая подцепила меня за широкий рукав и насильно посадила назад. - Ты что, пыталась лечить свой висок сама? Он выглядел каким-то... полузалеченным. - Ну... да, - осторожно призналась я. - А что? - Что?! И она еще спрашивает!!! - возмущенно взвилась Тая, нависая надо мной карающим мечом. - Ты вообще, прежде чем что-нибудь сделать, имеешь привычку подумать? Ну хоть немножко?! - Когда как, - честно ответила я, мало понимая, с чего она так взъелась. - Не "когда как", а вообще никогда! - отрезала ведьма. - Тебя чему в Храме десять лет учили?! Одно из первых правил знахаря: нельзя самому пытаться залечивать раны на голове, груди и запястьях! В девяноста девяти процентах случаев - смерть от болевого шока! Чем ты думала, скажи мне? А?! Я покаянно молчала, мысленно костеря себя на чем свет стоит. Это ж надо было так глупо вляпаться! Ну сказала бы, что ей кажется, и уже забавляла бы комиссию, а не сидела здесь, с трудом припоминая, как скорчить виноватую рожицу - после окончания Храма практики на этот счет мне явно не хватало. - Иньярра, хватит отмалчиваться как первокурсница! - наконец взмолилась Тая. - Объясни мне уже хоть что-нибудь. Я тяжело вздохнула: - Хорошо. Только сядь. Меня нервирует, когда ты тут носишься взад-вперед. Это моя привилегия. - Тая презрительно фыркнула, но села. - Вот так гораздо лучше. Слушай. - Где-то месяца три назад я у себя обнаружила новую... способность, что ли... В общем, когда мне очень больно - больно до потери сознания, - у меня происходит как бы... раздвоение личности. В смысле, как будто сознание вылетает из тела и смотрит, как его ломает и корчит, со стороны. Если очень уж постараться, я могу даже им управлять: например, биться с пробитым легким. - Врешь! - пораженно вырвалось у Таи. Не столько из недоверия, сколько от удивления. Я отрицательно покачала головой: - Нет. Только колдовать не могу: нужно единение души и тела, силы и движения. Но смерть от болевого шока или потеря сознания от боли мне не грозят. Тая ошарашенно смотрела на меня, уронив подбородок на переплетенные колыбелькой пальцы. То, о чем я говорила, было мечтой практически любого мага, ибо единственное, что выставляет нам пределы магии, - это боль. Боль в разрывающихся от нехватки воздуха легких при чтении заклинаний, боль, с которой уходит из ауры сила, боль, взрывающаяся огненным шаром в голове при магической атаке со стороны. Если же предположить, что с ней можно справляться, то... пределов магическому всесилию вообще не будет... Хотя нет, это нереально. Именно на этой нереальности и зиждутся все магические законы. Не мне их ломать. - И с чего это у тебя? - Да чтоб я знала! Мы помолчали. |
|
|