"Светлана Нергина. Монета встанет на ребро ("Дорога к Храму" #2)" - читать интересную книгу автора

кресла и собираясь отправиться на поиски добровольно-принудительно
развлекающей комиссию Ильянты.
- Постой-ка, - Тая подцепила меня за широкий рукав и насильно посадила
назад. - Ты что, пыталась лечить свой висок сама? Он выглядел каким-то...
полузалеченным.
- Ну... да, - осторожно призналась я. - А что?
- Что?! И она еще спрашивает!!! - возмущенно взвилась Тая, нависая надо
мной карающим мечом. - Ты вообще, прежде чем что-нибудь сделать, имеешь
привычку подумать? Ну хоть немножко?!
- Когда как, - честно ответила я, мало понимая, с чего она так
взъелась.
- Не "когда как", а вообще никогда! - отрезала ведьма. - Тебя чему в
Храме десять лет учили?! Одно из первых правил знахаря: нельзя самому
пытаться залечивать раны на голове, груди и запястьях! В девяноста девяти
процентах случаев - смерть от болевого шока! Чем ты думала, скажи мне? А?!
Я покаянно молчала, мысленно костеря себя на чем свет стоит. Это ж надо
было так глупо вляпаться! Ну сказала бы, что ей кажется, и уже забавляла бы
комиссию, а не сидела здесь, с трудом припоминая, как скорчить виноватую
рожицу - после окончания Храма практики на этот счет мне явно не хватало.
- Иньярра, хватит отмалчиваться как первокурсница! - наконец взмолилась
Тая. - Объясни мне уже хоть что-нибудь.
Я тяжело вздохнула:
- Хорошо. Только сядь. Меня нервирует, когда ты тут носишься
взад-вперед. Это моя привилегия. - Тая презрительно фыркнула, но села. - Вот
так гораздо лучше. Слушай.
Я помолчала, подбирая слова, повертела кольца на пальцах.
- Где-то месяца три назад я у себя обнаружила новую... способность, что
ли... В общем, когда мне очень больно - больно до потери сознания, - у меня
происходит как бы... раздвоение личности. В смысле, как будто сознание
вылетает из тела и смотрит, как его ломает и корчит, со стороны. Если очень
уж постараться, я могу даже им управлять: например, биться с пробитым
легким.
- Врешь! - пораженно вырвалось у Таи. Не столько из недоверия, сколько
от удивления.
Я отрицательно покачала головой:
- Нет. Только колдовать не могу: нужно единение души и тела, силы и
движения. Но смерть от болевого шока или потеря сознания от боли мне не
грозят.
Тая ошарашенно смотрела на меня, уронив подбородок на переплетенные
колыбелькой пальцы. То, о чем я говорила, было мечтой практически любого
мага, ибо единственное, что выставляет нам пределы магии, - это боль. Боль в
разрывающихся от нехватки воздуха легких при чтении заклинаний, боль, с
которой уходит из ауры сила, боль, взрывающаяся огненным шаром в голове при
магической атаке со стороны. Если же предположить, что с ней можно
справляться, то... пределов магическому всесилию вообще не будет... Хотя
нет, это нереально. Именно на этой нереальности и зиждутся все магические
законы. Не мне их ломать.
- И с чего это у тебя?
- Да чтоб я знала!
Мы помолчали.